Нам нужно поговорить о Кевине

Я говорила слишком громко для такого небольшого заведения и для высказывания столь спорных мнений, но я испытывала какой-то странный подъем. Это был первый раз, когда я могла по-настоящему говорить с сыном, и я надеялась, что мы с ним перешли Рубикон. Наконец-то я могла рассказать ему про то, во что я по-настоящему верила, а не просто читать нотацию: пожалуйста, не срывай в саду семейства Корли их призовые розы. Конечно, начала я по-детски нелепо, спросив его «Как дела в школе», а ведь именно он повел наш разговор как умный взрослый, вызвав на откровенность своего собеседника. Но это привело к тому, что я им гордилась. Я как раз собиралась высказаться в этом духе, когда Кевин, который все это время упорно царапал карандашом по скатерти, закончил свой рисунок, поднял глаза и кивнул своим каракулям.

– Ого, – сказал он. – Как много прилагательных.

Синдром дефицита внимания? Как бы не так. Кевин был способным учеником, когда брал на себя такой труд; и он не рисовал картинки на скатерти – он делал заметки.

– Посмотрим, – сказал он и принялся одно за другим вычеркивать красным карандашом слова из списка. – Избалованные. Ты богата. Я не очень уверен насчет того, чего тебе – по твоему мнению – не хватает, но я уверен, что ты можешь себе это позволить. Высокомерные. Довольно точное описание той речи, которую ты только что произнесла. На твоем месте я бы не заказывал десерт, потому что можешь быть уверена: официант плюнет в твой малиновый соус. Косноязычные? Погоди-ка… – Он поискал нужное место на скатерти и прочел вслух, – «Это не так просто… а может, это и просто… Не знаю». Я и сам не могу назвать это строками Шекспира. Мне также кажется, что я сижу напротив дамы, которая то и дело ударяется в разглагольствования по поводу реалити-ТВ, хотя сама она не видела ни единого шоу. А это – одно из твоих любимых словечек, мамси, – невежественно. Дальше: хвастливые. А чем же было вот это – «эти-мудаки-полный-отстой-а-я-настолько-круче-их-всех» – если не хвастовством? Очень похоже на кого-то, кто понимает все правильно, в отличие от всех остальных. Доверчивые… понятия не имеют, что другие люди их не выносят. – Он сделал акцент на этой фразе, а потом посмотрел мне в глаза с открытой неприязнью. – Что ж. Насколько я могу судить, практически единственное, что не делает тебя и остальных тупых американцев одного поля ягодами – это то, что ты не толстая. И лишь потому что ты худая, ты ведешь себя самодовольно, пренебрежительно и надменно. Может, я предпочел бы, чтобы моя мать была толстой коровой, которая по крайней мере не считает себя лучше других в этой гребаной стране.

Я оплатила счет. Следующая наша встреча в формате «мать и сын» произойдет только в Клэвераке.

Поскольку Кевин отговорил меня от покупки самоката, я потратила уйму сил и времени на то, чтобы найти в качестве рождественского подарка для Селии короткоухого прыгунчика[230]. Когда мы с ней посетили зоопарк млекопитающих в Бронксе, она была очарована этим нелепым малышом, который выглядел так, словно слона скрестили с кенгуру, а потом в течение нескольких поколений скрещивали с мышами. Возможно, ввоз их в страну был незаконным: вид пусть и не исчезающий, но все же в зоопарке он был помечен как «вид под угрозой вымирания из-за уничтожения территории обитания», и это не очень-то мне помогло, когда ты стал проявлять нетерпение из-за долгих поисков. В конце концов мы заключили договор: ты закрываешь глаза на то, что я нашла в Интернете зоомагазин, специализирующийся на «необычных» животных, а я закрываю глаза на то, что ты купил Кевину тот арбалет.

Я так и не сказала тебе, в какую сумму мне обошелся подарок для Селии; думаю, не стану говорить и сейчас. Достаточно будет отметить, что иногда хорошо быть состоятельной женщиной. Слоно-землеройка – названная так совершенно напрасно, потому что это не землеройка и не слон, уши у нее огромные и выступающие, но при этом пропорциональные – так вот, она однозначно оказалась самым успешным подарком, который я когда-либо делала. Селия была бы страшно рада и упаковке леденцов, но даже у нашей покладистой дочери имелись степени выражения восторга: когда она распаковала большую стеклянную клетку, то просто вытаращила глаза. Потом она бросилась обниматься, обрушив на меня поток благодарностей. Она то и дело вставала из-за рождественского стола, чтобы проверить, достаточно ли тепло в клетке, или скормить прыгунчику ягодку клюквы. Я уже начала беспокоиться. Животные не всегда хорошо себя чувствуют в другом климате, и подарить такое хрупкое создание чувствительному ребенку, наверное, было поспешным решением.