Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

Талиесин говорит, что он был свидетелем низвержения Люцифера, потопа, рождения и распятия Христа. И хотя в других стихах он заявляет, что был создан Гвидионом, здесь он утверждает, что находился при дворе Дон в час, когда Гвидион родился. Некоторые стихи в этой «Истории» изобилуют зачином «Я был…» и длинными перечнями инкарнаций поэта, причем в перечни эти входят и неодушевленные предметы (бревно, топор, резец, рыбачья лодка, меч, щит, струна арфы, капля дождя, морская пена), и животные (бык, олень, жеребец, собака, петух, лосось, змея, орел), а еще он был хлебным колосом на вершине холма. Талиесин объявляет, что никогда не был рожден отцом и матерью, но сотворен из девяти сущностей — различных плодов и цветов, земли и вод девятой волны[706]. Подобно Аморгену, чьи стихи мы приводили выше, Талиесин единосущен во всем, из чего можно сделать вывод, что среди кельтов, как в Индии и в других странах, наряду с верой в индивидуальную инкарнацию бытовала доктрина о Едином Переходящем. Вспомним, что говорил об этом Овидий: «Так изменяется все, но не гибнет ничто и, блуждая, / Входит туда и сюда; тела занимает любые / Дух; из животных он тел переходит в людские, из наших / Снова в животных, а сам — во веки веков не исчезнет»[707].

Надындивидуальный характер воплощающегося духа маркирован и иными мотивами. Так, в час рождения Кормака над землей прогремел гром, в момент появления на свет некоторых святых из земли вдруг начинали бить источники, а сухие ветки в руках их матерей[708] покрывались листьями и цветами, подобно тому как зацвели и покрылись плодами деревья, когда небо и земля возрадовались рождению Кришны. Одновременно с героем появлялись на свет и чудесные животные — одновременно с Придери рождается прекрасный жеребенок, с Кухулином — два жеребенка, с Финном — могучий пес, с Ллю — его брат, обликом своим напоминающий рыбу, а с Лугом — двенадцать единоутробных братьев, превратившихся затем в тюленей. В других повестях взаимоотношения между героем и сопутствующим ему животным устанавливаются позднее. Герои может быть вскормлен волчицей и поэтому бегает на четвереньках, или, оставленный в собачьей конуре, он растет вместе со щенками, или его бросают в озеро, и он выплывает на поверхность с рыбой в руках. Некоторые герои и героини получают имена по ассоциации с животными. Кулух назван так потому, что он родился в свинарнике (kilhwch), имя Кухулина означает буквально «пес Куланна», Месс Буахалла — «выкормыш коровьего пастуха», Ойсин — «маленький олень», Осгар — «возлюбленный олень» и т. д. Иногда животный элемент в имени героя никак не объясняется, например, Руадкон — «рыжие псы», Конхенн — «песьеголовый», Маккон — «сын пса», Марх — «конь» (у него были конские уши), Бран — «ворон», Эхбел — «конская губа» и т. д.[709]

Связь героя с отдельными видами животных порой столь тесна, что на нем лежит запрет (гейс) есть их мясо. Так, Кухулин не мог прикасаться к мясу собаки[710], Конаире запрещено было убивать птиц, поскольку его отец принимал облик птицы[711]. Диармайд погибает во время охоты на кабана, так как нарушает запрет, наложенный на него в детстве. Вот как это случилось. Однажды псы Финна сорвались с привязи и кинулись на молочного брата Диармайда, который в поисках спасения бросился к отцу Диармайда, однако добежать не успел и был закусан до смерти. Отец погибшего мальчика превратил его в серого пятнистого кабана и пустил в лес, пропев при этом заклинание, предрекающее ему и Диармайду гибель в один день. И во время охоты Диармайд смертельно ранил этого кабана и сам погиб от его клыков[712]. Юный Финн отведал лосося мудрости, и, согласно одной из версий, Финн погиб от гарпуна[713]. Святой Айльбе, вскормленный волчицей, до конца своих дней покровительствовал волкам, не забывая о своем «молочном братстве», а св. Кива, вскормленная точно так же, имела прозвище «девушка-волчица», и ноготь на одном из пальцев руки у нее был похож на волчий[714].