Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

Напомним, что Муг Нуадат сумел получить в свое владение южную половину острова, половину Муга, накормив народ. Кроме того, когда Эремон и Эбер поделили страну между собой, арфист отправился на юг, тем самым навечно закрепив за южной частью музыкальное умение. При пятичастном делении острова, о котором мы сейчас говорим, эти два постоянных качества, Процветание и Музыка, разделены и локализуются соответственно в Лейнстере и в Мунстере, т. е. в двух областях южной половины острова, отождествленных здесь с понятиями «Восток» и «Юг». В нашем тексте Процветание соседствует с такими понятиями, как избыток, изобилие, гостеприимство, что в целом позволяет охарактеризовать Лейнстер как область земледелия, область третьего сословия, причем это находит подтверждение и в текстах. Лайгне Летанглас, отец Лиата, представитель племени Немеда, в тексте, цитированном в гл. IV, описывается как прародитель лейнстерцев (Laigiri). Мы отмечали также, что традиционно свободных земледельцев называли boaire, т. е. «коровий свободный», а по преданию, в первые века истории Ирландии жители Лейнстера должны были выплачивать верховному королю дань, известную как borama (букв. «коровий счет»). В некоторых повестях рассказывается о восстаниях лейнстерцев против этой дани, причем в первую очередь здесь следует отметить сагу о Битве при Лун Болг[270]. В ней говорится о том, как молодые лейнстерцы проникли к верховному королю, спрятавшись в корзинах, которыми были нагружены триста подвод, причем в каждую было запряжено по двенадцати быков. Людей прикрыли соломой, поверх которой лежала провизия. «Чем заняты сейчас лейнстерцы?» — спрашивает верховный король своего соглядатая, специально посланного вперед, чтобы следить за действиями противника. «Они готовят еду для тебя, — отвечает тот, — и, поверь мне, никогда еще не случалось тебе видеть угощения обильней; они варят всех своих свиней, быков и поросят». «Кто идет?» — кричат королевские слуги, видя приближающиеся подводы, на что получают ответ: «Сейчас узнаете. Подданные Лейнстера с грузом провизии для короля Ирландии». Королевские слуги осматривают подводы, но не обнаруживают ничего, кроме провизии. «Вот еда прибыла, она уже здесь», — кричит соглядатай, когда подводы въезжают на королевский двор. Повозки разгружают, отвязывают от них диких лошадей, чтобы устроить сумятицу, а тем временем лейнстерцы выскакивают из своих укрытии и окружают верховного короля. Итак, лейнстерцы, как мы видим, отождествляют себя с продуктом третьей «функции». Как сказано в индийском сборнике наставлений Шатапатха-брахмана, «Царь — тот, кто потребляет пищу, земледельцы же — пища <…> земледельцы — данники другого, пища его <…> Все, чем владеют земледельцы, отчасти собственность знати»[271].

Два знаменитых хозяина-землевладельца на острове — Мак Дато и Да Дерга — имели владения в Лейнстере[272]. В саге «Песни дома Бухета»[273], также имеющей отношение к Лейнстеру, показан сложный, противоречивый, одновременно агрессивный и доброжелательный характер взаимоотношений между королем и земледельцами, третьим сословием. Бухет, bó-aire верховного короля, был лейнстерцем, «хозяином, многим любезным»[274], и образцом гостеприимства. В доме у него жила воспитанница — Этне, дочь Катаира Мора, короля Ирландии, а двенадцать сыновей Катайра имели обыкновение приходить с друзьями в дом Бухета и подолгу гостить, так что в результате от семи многочисленных стад Бухета осталось лишь семь коров и один бык. Напрасно Бухет отправился искать справедливости к королю Катаиру, в ту пору уже дряхлому старику: тот не мог приструнить своих сыновей и посоветовал Бухету покинуть страну. Когда Бухет вместе с престарелой женой и с молодой воспитанницей Этне поселился в лесной хижине, где они в конце концов были обнаружены Кормаком Мак Артом, будущим королем Ирландии. Кормак посватался к Этне и в качестве выкупа за невесту дал Бухету столько стад, что у того даже не хватило сил перегнать их к себе домой в Лейнстер.

«Вот песня Дома Бухета перед гостями, вот его приветственный клич им:

— Привет вам! Славно вам будет у нас, так пусть же и нам будет хорошо с вами!

Песнь пятидесяти воинов в красных плащах и с оружием, что играли, когда все напивались.

Песнь пятидесяти девушек, что стояли посреди дома в красных плащах с падающими на них золотистыми волосами и ублажали гостей пением.

Песнь пятидесяти арф, что до утра тешили хозяина своей музыкой»[275].