Наследники господина Чамберса

Деревенский парень-самоучка, впоследствии выдающийся астроном Лаплас, приехал в Париж с рекомендацией к Даламберу от какого-то важного лица. Даламбер не принял Лапласа. Тогда тот написал академику, изложив свои взгляды на общие законы механики. На следующий день он получил ответ: «Милостивый государь! Вы имели случай убедиться, как мало я обращаю внимания на рекомендации. Но вам они были совершенно не нужны, вы зарекомендовали себя сами, и этого мне совершенно достаточно. Моя помощь к вашим услугам. Приходите же, я жду Вас!» И Даламбер действительно помог Лапласу найти работу, а затем с отеческой заботливостью следил за его успехами.

Сам Даламбер никогда не занимал должности профессора ни в одном из коллежей, ни в университете. Не вел он также частных уроков, в отличие от Дидро. Но когда один из его знакомыхпопросил, чтобы он наставил на путь истинный его сына, академик Даламбер встретился с мальчиком и, убедившись в его способностях, провел с ним несколько занятий, навсегда оставшихся в памяти ребенка.

Этим единственным воспитанником Даламбера оказался будущий основатель утопического социализма Анри Сен-Симон.

В личной жизни Даламберу не везло, как не везет обычно человеку с тонкими чувствами и нежной душой.

Его мать, госпожа Тансен, была черствой эгоисткой и так никогда и не сблизилась с сыном, даже в годы, когда он стал известен, а затем и знаменит.

Не меньше горя доставила Даламберу и другая женщина, его возлюбленная, мадемуазель Леспинас, хозяйка одного из известнейших парижских салонов. Весьма неуравновешенная и капризная, эта особа мучила своего обожателя долгие восемь лет, а затем вдруг покончила самоубийством.

Даламбер имел основания говорить:

— Любовь принесла мне лишь горе и внушила равнодушие ко всему на свете…

Только дружба в какой-то мере компенсировала великому математику жестокие удары любви. В особенности — дружба с Дидро. Дени преданно хранил верность своему соратнику даже и после того, как соратник подобной верности не обнаружил… Но об этом — в свое время и в своем месте.

Умер Даламбер в 1783 году — на год раньше Дидро, всего за шесть лет до начала революции.

7. МОЛОЧНЫЕ БРАТЬЯ

Цель общества — наибольшее благо наибольшего числа людей.

Гельвеций

Движение — это форма существования, неизбежно вытекающая из материи.

Гольбах

В учебниках по истории имена этих двух философов обычно стоят рядом, а современники называли их Кастором и Полуксом «Энциклопедии».

Действительно, у них много общего.

Кастор и Полукс — мифические братья, сыновья Леды, имевшие разных отцов — Тиндарея и Зевса.

Оба — богатые, представители высших слоев буржуазии; оба — держали салоны, где собиралась вся энциклопедическая братия; оба — материалисты и атеисты, радикализм которых вызывал смущение и растерянность их коллег и соратников.

И один и другой хорошо поработали на грядущую революцию.

И одного и другого революция вознесла, воздвигнув их бюсты в Конвенте и народных клубах.

А потом эти бюсты были сброшены: слишком уж явным и действенным был их атеизм, показавшийся Робеспьеру опасным.

По-настоящему человечество оценило их много позднее.

Они как бы заключили собой плеяду энциклопедистов, дав последние аккорды в просветительной увертюре; и отзвуки этих аккордов по праву влились, в симфонию философских и социальных идей XIX века.

Гельвеций? Послушайте, да какой же он энциклопедист1 Что написал он для «Энциклопедии»? И часто ли встречался с Дидро до 1759 года?

Не горячитесь, дорогой читатель.

Верно, все верно, ваша правда. Он почти ничего не написал для «Энциклопедии» и с Дидро до 1759 года почти не встречался.

Но что же из этого?

Как философ он вырос и сформировался в среде энциклопедистов.

Его идеи неотделимы от «книги книг».

А когда в 1759 году вышел основной труд его жизни, труд, сыгравший немалую роль в судьбе «Энциклопедии», его встречи с Дидро стали весьма частыми и плодотворными.

Впрочем, чтобы факты звучали убедительно, познакомимся с ними ближе.

Клод Анри Гельвеций принадлежал к фамилии потомственных врачей.

Его прадед, немец по национальности, жил в Голландии и лечил своих пациентов эликсирами собственного изобретения, а также порошками из толченых оленьих рогов и крокодильих зубов. Дед Клода Анри уже подвизался в столице Франции и тоже изготовлял разные хитрые снадобья; по-видимому, они имели успех, поскольку сын его, отец будущего просветителя, занимал весьма высокую должность личного врача Марии Лещинской, супруги Людовика XV, и вел образ жизни респектабельного буржуа.

Клод Анри, родившийся в 1715 году, не унаследовал склонности к фамильной профессии. Не проявлял он, впрочем, большого прилежания и к другим дисциплинам, изучаемым в Луи ле Гран, привилегированном коллеже, который он окончил вслед за Вольтером. Уже в те годы его раздражал лозунг церкви «Верю, ибо это абсурд»: юноша не желал ни верить абсурдам, ни заниматься ими. Вместо этого он жадно читал Монтеня, Лябрюйера и Локка, причем последний стал его кумиром на долгие годы.

Отец, видя нелюбовь юноши к медицине, решил направить его по финансовой части.