Наследники господина Чамберса

В своих экономических рассуждениях Тюрго начинает, как и большинство просветителей, с далеких времен «естественного состояния». В ту эпоху, говорит он, общество начало распадаться на две части. Одни стали захватывать землю, другим же пришлось эту землю обрабатывать. Так образовались два класса, существующие и поныне: земельные собственники (дворянство) и арендаторы земли, производители, земледельцы. Заметим: когда Тюрго говорит о «земледельцах», он имеет в виду исключительно крупных фермеров, ведущих хозяйство на капиталистических началах; что же касается мелких земледельцев-крестьян, равно как и людей, «живущих на заработную плату», то есть рабочих, то их судьба фактически выпадает из поля зрения философа. Итак, продолжает Тюрго, общество распалось на людей, которые имеют землю, но ничего не производят, и производителей, которые создают все, но лишены земли и всяких прав и в условиях феодально-абсолютистского режима вынуждены прозябать. Чтобы изменить подобное положение и сделать общество богатым, а государство — сильным и процветающим, необходимы реформы, которые уничтожат существующую ныне несправедливость и позволят буржуазии занять подобающее ей место.

Вскоре философу представляется первая возможность перейти от теории к практике: 8 августа 1761 года он назначается интендантом Лиможского генеральства.

Трудно вообразить себе пестроту и несуразность, свойственные дореволюционной административной структуре Франции. Страна распадалась на провинции, генеральства и интендантства, не говоря о более мелких делениях. Провинции представляли из себя старинные области, оставшиеся со времен средневековья, генеральства же и интендантства были созданы абсолютной монархией позднее, причем таким образом, что границы одних зачастую пересекались с границами других.

Главный представитель центральной власти в провинции, интендант, в первую очередь должен был заботиться о своевременном и полном сборе налогов; сверх того, он контролировал внутреннюю жизнь вверенной ему области, с тем чтобы ввести войска, если запахнет крестьянским бунтом.

А бунты здесь не были редкостью. Лиможское генеральство, состоявшее из провинции Ангумуа и Лимузен, в течение XVII–XVIII веков оставалось ареной постоянных крестьянских восстаний. Притеснения чиновников и феодальных господ, местные голодовки, крайне неравномерное распределение налогов, вымогательства жадных откупщиков — все это, переполняя чашу терпения бедняков, вызывало жестокие классовые схватки.

Прибыв в Лимож, новый интендант с головой ушел в работу. Он изучал отчеты своих предшественников, разъезжал по местам, ревизовал, проводил реформы. Уже в течение первых лет своей службы он добился известных результатов: налоги были несколько уменьшены и более равномерно распределены; обременительные натуральные повинности сведены к небольшим платежам, а тяжелое право постоя отменено без выкупа.

Народ благословлял Тюрго.

Однако вскоре пришла беда.

1769–1770 годы были неурожайными. Особенно плохо оказалось с хлебом. Цены на муку в Лиможском генеральстве выросли в пять раз. Это означало голодную смерть для лногих семей. В народе тотчас же началось брожение. Люди требовали мер против спекуляции хлебом — в этом они видели единственное спасение от смерти. И правительство, боясь новых бунтов, решило регламентировать продажу хлеба.

Как же повел себя в этом случае Тюрго?

Так, как и должен был повести, оставаясь верным своему учению.

Он стал бороться против ограничений. Он выступил за полную свободу хлебной торговли — в качестве физиократа он ведь был ярым противником любых ограничений прибыли буржуазии!..

Что же касается бедноты… Ей можно помочь из государственных фондов, а если этого недостаточно, что ж, придется пустить в ход штыки и пули — лучший аргумент против волнений черни!..

Так показал себя Тюрго, «благодетель народа», лишь только дело коснулось доходов буржуазии.

Впрочем, на этот раз его план не был реализован: правительство, как отмечалось выше, уже приняло решение/ которое не собиралось отменять.

Но вскоре реформатор получил в свое распоряжение арену несравненно более широкую, нежели Лиможское генеральство.

В марте 1774 года новый король Людовик XVI назначил своим первым министром престарелого графа Морепа, бывшего в опале в конце прошлого царствования. Формируя новый кабинет, Морепа вспомнил, что ему говорили много хорошего о некоем интенданте Тюрго, человеке из знатного рода, выгодно показавшем себя в Лиможе. И старик недолго думая пригласил расторопного интенданта на вакантную должность морского министра.

Просветители ликовали.

Ура! Один из их соратников — министр! Это что-нибудь да значит! Недаром же они возлагали такие надежды на молодого короля — он не чета покойному Людовику XV, он подлинный друг Просвещения, он превзойдет и «Соломона» — Фридриха, и «Семирамиду» — Екатерину!..

Вскоре их ликование усилилось.

Правительство Людовика XVI испытывало серьезные трудности.