Наследники с Пайнэппл-стрит

Когда однажды Дарли заговорила об этом с Кордом, тот прищурился и явно озадачился. Похоже, ничего подобного он не ощущал. «Тебе надо сбросить зажимы, Дар. В этом городе полным-полно интересных людей». С точки зрения Дарли, в этом заключалось основное различие между ними, а также причина, по которой она в итоге сошлась с Малкольмом, а Корд – с Сашей. Дарли требовался тот, кого она знала и кому доверяла долгие годы, в то время как Корд вполне мог влюбиться в девушку, с которой только что познакомился в баре. Дарли полагала, что прочные узы создаются со временем, за годы дружбы и медленного избавления от многочисленных преград, которые мы воздвигаем вокруг себя. Ей не раз случалось обжигаться по вине тех, кого она считала друзьями. Соседка по комнате в университете, бросившая учебу, выпросила у нее две тысячи долларов взаймы, чтобы помочь больной матери. Лишь спустя несколько месяцев Дарли узнала, что нет никакой больной матери – только зависимость от кокаина – и что деньги пропали. В лагере подружки стащили у нее телефонную карточку и звонили по ней парням с платного телефона у столовой, просадив за шесть недель сотню долларов. В первый год ее учебы в Йеле девчонки приходили смотреть фильмы на ее проекторе и брали у нее машину, чтобы ездить за пиццей, а за глаза называли ее избалованной богачкой. Однажды одна из этих девчонок оставила вмятину на машине Дарли и даже не предложила оплатить ремонт. Дарли понимала, что из-за денег ее семьи она уязвима для пиявок такого рода, поэтому давным-давно научилась отгораживаться от них стеной. И беспокоилась, что Корд так и не выстроил такие стены и бездумно следует за женщинами и друзьями, как пилот, ведущий самолет в тумане. Вот почему Дарли так противилась Саше, вот почему так долго не принимала ее в качестве невестки.

Дарли уже в миллионный раз задумалась о собственном добрачном соглашении. Да, вполне возможно, она совершила глупую ошибку, отказавшись от своего трастового фонда. Но худшей из ее ошибок было дать деньгам столько власти над ее жизнью. Храня тайну Малкольма, она соглашалась с тем, что ее мир – клуб, доступный лишь обладателям семизначного дохода. А она не хотела так жить. Впервые за всю свою жизнь ей хотелось очистить горькую цедру и открыть спрятанную под ней сладость.

Все постоянно говорили, что, едва перестаешь пытаться забеременеть, сразу же наконец-то беременеешь. Что находишь любовь, когда перестаешь искать. Что на шелковое платье миди из «Ла Дабл-Джей» делают скидку через день после того, как купишь его за полную цену. (Да, возможно, последний случай из другой категории, но он тем не менее раздражал Дарли.) Вот по тому же закону Малкольм получил новую работу через неделю после того, как они признались Стоктонам, что его уволили из «Дойче Банка».

Тильда и Чип возмутились позорным провалом сделки с «Азул», безоговорочно встав на сторону Малкольма. Они сразу же поняли, что в утечке через «Си-эн-би-си» их зять не виноват, с безусловным сочувствием восприняли выпавшее ему испытание, более того, Тильда взяла на себя задачу отмщения и справилась с ней самым снобистским способом из возможных: позаботилась о том, чтобы Чака Вандербеера и Брайса Макдугала внесли в черные списки всех частных клубов Нью-Йорка и исключили из числа приглашенных на все светские мероприятия – от Зимнего бала молодежной лиги до Арсенальной вечеринки Музея современного искусства. В этом городе им было больше не суждено попасть на корт для сквоша, и Дарли невольно засмеялась, понимая, что Тильда в самом деле нащупала их больное место и ударила по нему.

После эпохального ужина в «Колони» Сай Хабиб представил Малкольма Шейху Ахмеду ибн Саиду Аль-Мактуму, председателю правления «Эмирейтс», и тот специально для Малкольма создал должность президента и главного директора по вопросам стратегии. Основную работу Малкольму предстояло выполнять в Нью-Йорке, и в число его многочисленных обязанностей входило осуществлять надзор за первоначальным публичным размещением акций «Эмирейтс» на Нью-Йоркской фондовой бирже. Мечта Малкольма сбылась. Он отошел от банковской сферы, ему предстоял карьерный рост в самой представительной авиакомпании мира, и, хотя он вряд ли в ближайшее время повторил бы тот же фокус с VIP-статусом в трех крупных американских авиакомпаниях, он мог проводить дома гораздо больше времени и видеть, как его дети растут и зацикливаются на смерти голубя. Неожиданным бонусом от надзора за первоначальным размещением чрезвычайно выгодных акций стало то, что именно Малкольму выпала задача решить, каким инвестиционным банкам предложить участие в бизнесе. Он пригласил все – кроме «Дойче Банк». Как удачно выразилась Тильда, неверно выбранные гости способны испортить даже лучшую из вечеринок.

22. Саша