Наследники с Пайнэппл-стрит

Джорджиана и Брэди начали играть раз в неделю, обычно по вторникам. На работе они сохраняли профессиональную дистанцию, обменивались безмолвными кивками и усмешками в коридорах, садились за обедом за противоположные концы стола. Но по пути на корты и обратно они вели разговоры. Говорили о тяге Брэди к путешествиям, о том, как после учебы он провел год в Корпусе мира и был направлен в Уганду, как побывал там на свадьбе, где зарезали козу и предложили ему первый кусок, хотя с новобрачными он был едва знаком и от одной только мысли о козе его тошнило. Его родители были сотрудниками организации международной помощи, и он вырос, путешествуя вместе с ними: уже к десяти годам его паспорт был полон штампов. А Джорджиана рассказала ему, как в детстве ездила на сафари и ее бабушка при этом так скучала, что всю поездку читала какой-то роман на заднем сиденье джипа и прихлебывала джин из крошечной фляжки; как ее брат совершил восхождение на Килиманджаро со своим соседом по комнате в университете и в итоге так расхворался, что сбросил пятнадцать фунтов. (Впрочем, Корд быстро восстановил вес, твердо придерживаясь диеты из кукурузных чипсов и сальсы.) С каждой рассказанной историей Джорджиана с ужасом понимала, как различны их жизни. Если Брэди стремился к большим приключениям и повидал весь мир, то Джорджиана жила как неженка из богатой семьи и, если уж говорить начистоту, призналась бы, что самым грандиозным приключением для нее стала поездка в летний лагерь, которая обошлась в двенадцать тысяч долларов, или университетские путешествия на Карибы или в Мексику, прошедшие как в тумане из-за мескаля и пива.

Когда Брэди уехал на две недели на конференцию по малярии, проходившую в Сиэтле, жизнь для Джорджианы будто утратила вкус. Исчезло бурлящее предвкушение, которое она ощущала каждое утро, направляясь по Хикс-стрит на работу и готовясь подстеречь Брэди у принтера или почтовых ящиков. Исчезли удовольствие и лихость, с которыми она отбивала ему теннисный мяч, зная, что он целый час проводит лицом к лицу к ней и ждет, когда она угадает его следующее движение. Ей казалось, что ее жизнь поставлена на паузу, растянувшиеся впереди четырнадцать дней воспринимались как вечность.

Коротая время, однажды вечером после работы она сговорилась поужинать с братом в «Эйл-Хаусе» на Генри-стрит. В последнее время они почти не виделись один на один, поэтому заняли отдельный кабинет в глубине зала и заказали по пинте пива «Сауэр Манки», бургеры, картошку фри и блюдо кальмаров. К ужасу их матери, Джорджиана и Корд были, что называется, «мусоропроводами»: они ели все подряд. Когда ей было одиннадцать, а Корд приехал домой на каникулы, они устраивали состязания, чтобы выяснить, кто из них способен съесть больше жареного куриного филе или хот-догов. Это было отвратительно, но им нравилось, и они сдружились на почве страсти к вредной еде.

– Так мы еще не обсудили ваше свадебное путешествие. Как оно прошло? – спросила Джорджиана. – Только умоляю, не говори мне, сколько раз вы чпокались.

– Ну, чпокались мы много, – серьезно кивнул Корд. – В основном раком.

– Заткнись! – Она закатила глаза.

– Нет, было классно. Теркс прекрасен, мы много гуляли, плавали, ныряли с маской, ходили на всякие массажи и занимались всякой романтической фигней.

– Прямо очередная серия «Холостяка». Крутотень.

– Это была откровенная банальщина. Практически все, кто жил в том отеле, приехали на медовый месяц. Сплошные парочки, лепестки роз, сцепленные руки и кормление друг друга клубникой с шампанским.

– Ни за что бы не подумала, что это в твоем вкусе, но ладно.

– Так-так, ты что, ревнуешь только потому, что тебе не с кем сходить на парный массаж?

Подошедшая официантка сгрузила на стол блюдо с кальмарами, и Джорджиана занялась выжиманием лимона на свежее хрусткое содержимое блюда.

– Во-первых, парный массаж – это какое-то извращение. По-моему, его выдумали для того, чтобы люди, которые ненавидят друг друга, могли сделать вместе хоть что-нибудь романтичное и при этом помолчать.

– Спорно, но сойдет.

– И во-вторых, а может, мне есть с кем.

– О-о, любопытно. Я его знаю?

– Не-а, это с моей работы.

– Стремно. В офисе об этом знают?

– Еще чего. Мы не афишируем.

– А вот это умно. Однажды я переспал с моим боссом, и теперь на работе все только об этом и судачат.

– Корд, твой босс – папа.

Корд хохотнул, схватил большой, гадкий с виду кусок кальмара с завитками ног и запихнул его в рот. И вправду лучший в мире брат, не скупящийся на ценные житейские советы и готовый съесть самое жуткое, что только можно найти в кальмаре.

В отсутствие Брэди у Джорджианы на работе невероятно повысилась продуктивность. Она настрочила новый годовой отчет, разобрала фотографии, тратила на обед рекордно мало времени и при этом вычитывала собственные тексты, пока ее коллеги воодушевленно обсуждали рытье новых выгребных ям в Мали, попутно убивая аппетит.