Наследники с Пайнэппл-стрит

Саша злилась на них вовсе не за то, что они выросли в состоятельной семье, – ей самой тоже повезло в жизни. Она ни разу не пропускала школьные экскурсии, брала уроки игры на фортепиано и гимнастики, играла в софтбол за команду городской лиги. Но вместе с тем ей приходилось самой пылесосить у себя в комнате, загружать посудомойку после ужина, выносить в свою очередь мусор. А Корд ни разу даже не протер раковину после бритья, настолько он был уверен, что это сделает кто-нибудь другой. В подростковом возрасте Саша подрабатывала летом и после уроков: продавала саженцы в магазине для садоводов, отвечала на звонки в электрической компании, а ее братья развозили газеты и доставляли на пристань запчасти к катерам. Тем временем Корд и его сестры занимались спортом, ездили в летние лагеря, позже готовились к стажировкам. Их лето предназначалось для того, чтобы взбодриться телом и душой, а ее лето – чтобы заработать деньги на оплату учебы.

Но, как ни странно, поменяться с ними местами Саша не согласилась бы. Работу в магазине для садоводов она обожала (в электрической компании было не так живописно), и, даже будучи неприятной, подработка давала ценные уроки. Саше хотелось преуспевать, и она понимала: если она хочет сделать в жизни хоть что-нибудь значимое, только от нее зависит, добьется она этого или нет. Она выстроила карьеру дизайнера графики, могла себя обеспечить и всего этого достигла своим трудом. И вот к чему она пришла – поселилась в доме из известняка на Пайнэппл-стрит, чувствуя себя незваным гостем и беспомощно глядя, как Джорджиана оставляет одну лодку за другой на принадлежащем ей крохотном клочке берега.

В Дамбо Саша налегла на педали, поднимаясь по круто уходящей вверх улице, доехала до дома, затащила велосипед в подвал и заперла за собой двери. Ключи она бросила на стол в гостиной, борясь со странным настроением, овладевшим ею. Но тут до нее донеслась негромкая джазовая музыка. Из кухни повеяло чесноком и помидорами, и она поняла, что хочет есть. Корд появился на пороге с букетом столового серебра в руке и при виде жены просиял.

– Мой маленький Ван Гог! – воскликнул он, спеша обнять ее. – Как твое ушко?

Он притворился, будто рассматривает ее ухо, и поцеловал ее в шею. Здесь она была не дома и не в Ред-Хуке, но, поскольку Корд накормил ее пастой, а потом увел в постель, это означало, что и кисть с синей меткой она не вытащила.

8. Джорджиана

Если у матери Джорджианы и была слабость, то к одежде. И к вину. И к ударам в коридор во время парных матчей. И к бессознательному вытеснению из головы негатива. И к сплетням. И к покупкам в интернете среди ночи. А однажды Джорджиана увидела, как на вечеринке мать пытается затянуться сигарой, и это было все равно что наблюдать, как рыба-иглобрюх силится свистнуть, но речь сейчас не об этом. А о том, что ее мать владела абсолютно монструозной коллекцией одежды, и, когда Джорджиану приглашали на костюмированную вечеринку, она направлялась прямиком в материнскую гардеробную.

В глубинах встроенных шкафов, принадлежащих матери, Джорджиана откопала все необходимое для образов «беременяшки» (белое платье в обтяжку, к нему – леденцовые бусы и подушка-«пузожитель»), «секси-святоши» (золотистая пашмина в роли бандо, белые клеши и шапка из мешка из-под муки «Король Артур») и «Рут Бейби Гинзбург» (у матери по какой-то невообразимой причине действительно нашелся именно такой кружевной воротничок, а вот пустышка была куплена в «Си-Ви-Эс»). А когда Джорджиана узнала, что тема дня рождения ее одноклассника Себастиана – «олигархический шик», то чуть не растерялась от богатства выбора. Мехов у ее матери насчитывалось больше, чем в Бронкском зоопарке, платьев с отделкой перьями – груды, и в шкатулке лежала даже диадема. (Она пыталась уговорить Дарли надеть эту диадему на свадьбу, но в этой просьбе ей было категорически отказано.)

Джорджиана напросилась в гости к родителям после работы в среду, чтобы порыться в шкафах и отобрать наряды. Родители были дома, Берта готовила утку с рисом «жасмин», мать налила им обеим по бокалу красного, руководя разграблением гардероба. (Тильда предложила дочери соломинку, чтобы уберечь зубы от винных пятен, но Джорджиана предпочла по-варварски пить через край.) Расшитое пайетками черное платье в пол подошло бы идеально, если бы не жара. Жакет из белого стриженого кролика оказался таким мягким и приятным, что Джорджиана никак не могла оторваться от него. Нашлись даже бриллиантовые серьги в виде пантер – такие восхитительно аляповатые, что Джорджиана надела бы их ради смеха, не будь они настоящими, стоимостью с седан средней ценовой категории.

– А твой друг пойдет на вечеринку? – невозмутимо осведомилась мать, вытаскивая из шкафа белый шелковый комбинезон и раскладывая его на кушетке.