Наследники с Пайнэппл-стрит

Тем вечером Джорджиана отправилась на Пайнэппл-стрит и по дороге занесла в химчистку шелковое платье, одолженное на вечеринку у матери. По правилам она могла брать на время любую одежду при условии ее возврата в чистом виде, но Джорджиана нашла лазейку: счета оплачивались с материнской кредитки, данные которой в химчистке знали, чистую одежду доставляли ей на дом, поэтому Джорджиана, подкидывая ношенные ею вещи к другим материнским заказам, в сущности, правил не нарушала.

Корд и Саша пригласили всю семью на ужин в доме из известняка, и Джорджиана подумала, не заскочить ли в винный магазин за бутылкой, но отказалась от этой мысли, зная, что приношений ее матери с избытком хватит на всех. У нее по-прежнему имелся ключ от дома, поэтому она отперла дверь сама и разулась у порога.

– Корд! Дарли! Я пришла! – крикнула она, направляясь в кухню. Саша металась по ней, вытаскивая из духовки жареную курицу, посыпая пластинками миндаля салат и вываливая дымящийся рис из кастрюли в миску. Мать зависла над формой для запеканок, оберегая, судя по виду, баранью ногу с рагу, а Дарли старательно раскладывала рыбные палочки по застеленному фольгой противню для гриль-тостера. Здесь царили жара и суета, и Джорджиана сразу ощутила разлад, как незримое силовое поле, которое моментально вытолкнуло ее с кухни обратно в коридор и в гостиную к отцу. Малкольм тоже прятался там, и Поппи с Хэтчером спорили, кому играть фишкой-собакой в «Монополии».

– Привет, папа, привет, Малкольм, привет, ребята. – Джорджиана к каждому подошла с поцелуем и плюхнулась на пол рядом с племянниками. Рассеянно слушая, как ее отец пытается растолковать им правила игры, она теребила бахрому восточного ковра, и в ушах у нее звучали слова Кертиса: «Стало быть, твоя семья разбогатела на своем богатстве». Конечно, это правда. Но ведь ее отец в этом не виноват. Он не лентяй и не эгоист, он занимался вложениями в недвижимость, помогал строить здания, чтобы люди работали и жили в них. А что он должен был делать? Ждать, когда ветхие домишки сами развалятся? Это же его работа – вести город по пути прогресса. Он заботился о своих партнерах, беспокоился о них, когда менялась ситуация на рынке, работал допоздна, каждое утро поднимался ни свет ни заря. Он принимал происходящее близко к сердцу, знал, что в его силах сделать этот город еще красивее, чем прежде, и он оставил в нем свой след. Легко заявлять, что деньги – корень всех бед, забыв, как много можно купить на деньги, обеспечив достоинство, здоровье и знания.

Джорджиана посмотрела на своего зятя, играющего с детьми. Малкольм не получал наследства, но его отец был химиком-аналитиком, и Малкольм вырос в комфорте, а теперь работал в сфере финансов. Он не спасал каждый день людям жизнь, работал в банке, но благодаря его знаниям и деятельности функционировала авиационная отрасль, слаженно работали механизмы того сектора, который был необходим для поддержания связи между людьми всего мира. Это почетный труд. Никому и в голову не пришло бы сомневаться в том, насколько упорно работает Малкольм. Насколько могла судить Джорджиана, он или работал, или проводил время с Дарли и детьми. И не скупился на любовь для своих близких. Пожалуй, мужчины лучше Малкольма Джорджиана никогда не встречала и, если бы он не был женат на ее сестре, влюбилась бы в него сама.

Вот в такой брак мечтала когда-нибудь вступить Джорджиана, такой семьи они с Дарли желали для Корда, поэтому расстроились, когда Саша так некрасиво повела себя из-за добрачного соглашения и стало ясно, что она никогда не будет им настоящей сестрой и не удостоится уровня доверия, которым пользовался в семье Стоктонов Малкольм. Между собой они начали звать Сашу охотницей за деньгами, или сокращенно ОД, сразу после того, как она переехала в дом на Пайнэппл-стрит. Не очень любезно, зато, как им казалось, справедливо.

Корд объявил, что ужин готов, и у Джорджианы появилось немало поводов посмеяться. Разлад ощущался во всем, порции двенадцати разных блюд были крохотными, сервировка убогой, и весь ужин вызывал у присутствующих напряженное недовольство. Особенно взвинченной выглядела Тильда. Джорджиана наполнила свою тарелку, исходя из политических соображений: постаралась положить себе побольше баранины и совсем чуть-чуть курицы, громко расхваливала приготовленное матерью рагу. Дети съели по единственной рыбной палочке и ускользнули из-за стола играть в одну из спален.