Наследники с Пайнэппл-стрит

Когда пицца была готова, она позвала детей вниз, они уселись к кухонному столу с гранитной столешницей и принялись уничтожать пиццу кусок за куском, оживленно споря о плащах-невидимках. Хэтчер считал, что они бывают на самом деле, а Поппи сомневалась в этом. После ужина они перебрались на диваны в гостиную, Саша включила музыку. Дети сначала танцевали, потом свалили на пол диванные подушки и затеяли игру в раскаленную лаву, а Дарли и Саша смеялись, пили и временами бросали подушку-другую в ликующих детей. Мать Дарли убила бы их, увидев, что они вытворяют с губернаторской мебелью. Внезапно оказалось, что уже половина девятого, Дарли спохватилась, что они пропустили и время купания, и время укладываться в постель, и воскресный вечер, которого она так боялась, пролетел радостно и незаметно. Она застегнула на детях шлемы, собрала их ветки и, когда они уже выходили в теплый вечер, искренне пожала руку Саше.

– Было очень весело.

– Как же я рада, что вас выставили из бассейна и мы так развлеклись, – заулыбалась Саша.

Шагая по мокрым тротуарам к своему дому, Дарли вытащила телефон. Она пропустила и разговор по видеосвязи с Малкольмом, и сообщение.

«Надеюсь, ты благополучно переживаешь воскресные ужасы…»

Дарли была слегка навеселе, буквы расплывались, и она, прищурившись, набрала ответ:

«Так весело. Выпила. Молодая морковка и раскаяние звтр».

Есть то, что позволительно с родными, но не с друзьями: родне можно показаться в одной и той же одежде три дня подряд. Можно пригласить ее на обед, а потом оставить без внимания, потому что тебе наконец-то удалось связаться с интернет-провайдером. Можно вести разговоры, не снимая с зубов отбеливающих полосок. С началом новой дружбы с Сашей Дарли вдруг поняла, что утратила бдительность. Саша была веселой, покладистой и с явным удовольствием проводила время в обществе Поппи и Хэтчера. Работала она внештатно, поэтому часто оказывалась свободной как раз в середине дня, встречалась с Дарли и детьми в парке, вместе с ними шла на второй завтрак с бейглами, каталась на карусели, покупала мороженое в окошке грузовичка. И дурачилась с детьми так же, как Корд, притворялась, будто благодаря очкам от солнца у нее рентгеновское зрение, уверяла, что понимает лай пробегающих мимо собак, участвовала в затяжных и серьезных спорах о том, какого питомца лучше во всех отношениях держать дома – Пегаса или единорога.

Дарли заметила, как радуется Корд при виде совместных развлечений его жены и сестры, он охотно приглашал Дарли в мир понятных только им шуток, нелепых и смешных предположений. Так, оба они подозревали, что жутковатая мясная лавка в бывшем отеле «Сент-Джордж» на самом деле под прикрытием торгует наркотиками, и засыпали Дарли свидетельствами в пользу своей теории.

– У них на витрине что-то вроде четырех кусков мяса и пакета сухих макарон. Это не может быть их бизнес-моделью, – утверждал Корд.

– А тип, который там работает, явно раздражается всякий раз, когда пытаешься что-нибудь купить, словно ты им весь расклад портишь, – подхватывала Саша.

– Знаете, ребята, – перебивала Дарли, качая головой, – это же Нью-Йорк. Никому здесь не нужно прикрытие, чтобы торговать наркотиками. Если уж понадобились наркотики, можно просто заказать их в приложении на телефоне.

– Это в каком же таком приложении? – поддразнивал Корд.

– Ну, на самом деле я понятия не имею! – пришлось сдаться Дарли.

Саша никогда не пробовала корейское барбекю, поэтому Дарли решила сходить вместе с ней в новое заведение, открывшееся в Гованесе, – лощеный ресторан, обшитый деревянными панелями и угнездившийся между офисом компании грузоперевозок и мастерской механика, – где подавали гавайские коктейли и кровяную колбасу. Малкольм был без ума от тамошних ребрышек, и после шести телефонных звонков Дарли наконец удалось забронировать столик на четверых на вожделенный субботний вечер. Но оказалось, что как раз в это время у Корда дегустация коньяка в клубе «Юнион». Дарли снова принялась звонить, после долгих уговоров сумела отложить бронь на три недели, но вдруг сообразила, что у Малкольма свои планы на день рождения его матери.

– Они прямо как Кларк Кент и Брюс Уэйн, – пожаловалась Дарли Саше.

– Мам, они не могут быть обоими, – закатила глаза Поппи. В ожидании заказа они сидели на скамье возле «Джо Коффи».

– Правильно! Потому что на самом деле это один и тот же человек, только это тайна. Прямо как супергерой и его второе «я»!

– Да нет же, мама, Кларк Кент – это Супермен, а Брюс Уэйн – Бэтмен. Это два разных героя.

– А-а. Ну и который из них папа?

– Наверное, Брюс Уэйн, – задумчиво произнесла Поппи. – А ты – Пенниуорт.

– Кто это – Пенниуорт? Симпатичная журналистка?

– Нет, Пенниуорт – дворецкий Брюса, он старый, – объяснил Хэтчер.

– А, супер, супер, – закивала Дарли и состроила гримасу ужаса Саше поверх головы Хэтчера. – Потому что я ведь старая.