Наследники с Пайнэппл-стрит

– Кто это была такая? – спросила Саша, проводя пальцем по его голой груди. – Соседка?

– Нет, девчушка в шляпке с коробки со сладостями.

Саша рывком села.

– Ты был влюблен в девочку с коробки швейцарских рулетиков? Тех шоколадных штучек, которые на вкус как восковые?

– Просто мне казалось, что она такая милая. С волнистыми каштановыми волосами и приветливой улыбкой…

– А может, ты просто был голодным?

– Может быть, – согласился Корд. – Мне в самом деле нравилось их овсяное печенье с кремом внутри.

Саша смеялась без удержу. Вместе они составили рейтинг привлекательности мультяшных персонажей-талисманов. Саша считала, что чистую победу одержал Тигр Тони – со своей выпяченной мускулистой грудью и безграничным энтузиазмом он буквально излучал сугубо мужскую сексуальность. Прямо-таки конфеткой выглядела и девушка с упаковки изюма «Сан-Мэйд» – румяная, в крестьянской блузке и забавной шляпке. С гепардом с упаковки «Читос» было бы весело встречаться, но они сошлись во мнении, что во время секса снимать темные очки он не станет. Зеленый великан, пожалуй, страстностью не уступал Тигру Тони, но Сашу беспокоило, что бойфренд из великана никакой – будет все время пропадать в тренажерном зале. Он же качок.

– А, так тебе ближе человечек из теста «Пиллсбери»? – спросил Корд. – Кого любишь, должно быть много?

– Нет, человечек «Пиллсбери» слишком блеклый. Несексуальный!

– Тогда полковник Сандерс?

– Бр-р, нет уж! Тоже слишком белый, да еще эта козлиная бородка!

– Тот тип с овсянки «Квакер»?

– Стоп! Все талисманы-люди – старики! Почему все самые сексуальные достаются мужчинам?

– Кто, например?

– Сеньорита Чикита? – предположила Саша.

– Красотка, – согласился Корд.

– Венди?

– Ну уж нет, – Корд сморщил нос.

– Погоди, ты обожал Крошку Дебби, но терпеть не можешь Венди? Да они же одинаковые!

– Как у тебя только язык повернулся! – Корд шутливо встряхнул ее, взяв за плечо. – Крошка Дебби – сама доброта и печенье с кремовой начинкой. А Венди похожа на Конана О’Брайена с косичками, и несет от нее жирным гамбургером.

Порешив на этом, они погасили свет и обнялись, и, когда уже засыпали, Корд по-тигриному прорычал Саше на ухо: «Ты супе-р-р-р!» И она убедилась, что он – единственный.

Если Маллин был громом и мраком, то Корд – чистым солнечным светом: всегда в хорошем настроении, эмоционально легкий и покладистый любитель простых удовольствий. Ему столько всего нравилось. Первый раз откусывая что-нибудь, будь то сэндвич с беконом или поджаренный гребешок, он всякий раз замирал, а потом принимался жевать, блаженно запрокинув голову. «М-м-м! – благодарно стонал он. – Это здорово. Вот это в самом деле здорово». Когда официант в ресторане ставил перед ним тарелку, он слегка подвывал, и этот звук, полный вожделения и искреннего преклонения, был почти неприличным. Корд радовался и тому, как пружинят новые кроссовки, и теплому свету солнца на лице. Он подпевал всем песням, которые слышал по радио, даже если не знал слов, даже если передавали дрянную попсу для малолеток. Точно так же он относился и к фильмам, готов был смотреть без разбора абсолютно все, что предлагала Саша, поэтому они вместе пересмотрели все до единой картины с Кэтрин Кинер, затем все снятые Нэнси Мейерс, оба всплакнули над «Отцом невесты», и им пришлось вернуться к тому моменту, где Стив Мартин играет в баскетбол с дочерью.

– Вот таким отцом я и хочу быть, – сказал Корд, вытирая одеялом мокрые щеки. – Только играть в теннис, а не в баскетбол.

– Ты прямо Стив Мартин из загородного клуба.

– Только не такой смешной.

– Только не такой смешной, – печально согласилась Саша, и Корд надулся.

Саша знала, что отец из него получится замечательный. Племянники его боготворили. Корд любил дурачиться и болтать с ними на разные голоса с забавным выговором, он убедил их, что водит близкую дружбу с Пасхальным кроликом, притворялся, будто считает пружину в банке с орехами для розыгрышей настоящей змеей, и взвизгивал, когда банку открывали, не меньше двенадцати раз подряд.

Они оба соглашались, что хотят детей, однако если и говорили об этом, то лишь в самых неопределенных выражениях, не ставя сроков и не считая нужным спешить, но когда в июне у лучшего друга Корда, Тима, родился ребенок, Корд начал мрачнеть. Саша слышала, что подобные проявления бывают только у женщин, ну, еще у кур, но ничем другим объяснить их не удавалось: Корд хотел детей. На улицах Корд начал засматриваться на коляски так, как другие мужчины засматриваются на женщин или на мотоциклы, тихонько присвистывал и оборачивался им вслед. «Знаешь, новая коляска “ЙОЙО” в сложенном виде даже меньше чемодана!» – мог заявить он. Или: «Вот эта – “АППАбэби Виста”, к ней можно приделать снизу откидное сиденье для второго ребенка». Он потащил Сашу в «Пикник» в Коббл-Хилле, чтобы купить подарок для новорожденного малыша Тима, и целый час провел, выбирая крошечные пижамки и погремушку в виде такси. В гостях у Тима Корд даже отправился за другом в детскую посмотреть, как меняют памперс, объявив, что ему пора начинать осваивать эту премудрость.