Наследники с Пайнэппл-стрит

Присутствия другой женщины в квартире Брэди не ощущалось. Впервые направляясь к нему, Джорджиана нервничала, уверенная, что увидит туалетный столик, уставленный флаконами духов, фотографии в рамках на полке, тампоны и декоративную косметику в ванной. И хотя тампоны под раковиной все же нашлись, этот дом принадлежал не женщине, а Брэди. Он изобиловал картами и толстыми коврами, купленными в Марокко, в нем обитал медный Будда из Камбоджи, у двери аккуратным рядом выстроились кроссовки для баскетбола и бега. Холодильник был забит пивом и острым соусом, на стене висел велосипед, кровать была аккуратно застелена синим покрывалом, на тумбочке возле нее лежала стопка резюме. Джорджиана задумалась, как выглядела квартира до переезда Амины. Был ли у них подаренный на свадьбу фарфоровый сервиз, который она увезла в Сиэтл? А бокалы для шампанского? А хрустальная подставка под торт, которую в голову не придет купить для себя одинокому мужчине, питающемуся купленной навынос едой? Джорджиана гадала, хранит ли квартира в Сиэтле следы Брэди, найдется ли в ней тюбик «Олд Спайса», бритва, упаковка презервативов.

Ей не удавалось заставить себе думать об этом – о том, что у ее любимого бывает секс с другим человеком. Им хватало осторожности не поднимать эту тему, но Джорджиане приходилось мириться с определенностью факта. Когда Брэди возвращался после выходных, проведенных в Сиэтле, она была вынуждена прикусывать язык и щипать себя, лишь бы не представлять, как он ложится сверху на свою жену, целует ей лицо, держит ее за руку и оба они при этом липкие от пота.

Порой Джорджиане казалось, что она пытается запечатлеть Брэди в памяти, подготовиться к тому, что он исчезнет и оставит ей только грезы о мелких веснушках на спине. А иногда у нее возникало чувство, будто впереди у них долгое будущее, и она видела, как Брэди пытается приспособиться к нему, заигрывает с этим взглядом на жизнь. Они обнаружили, что обоим нравится спать, зацепившись большим и вторым пальцами одной ноги за ахилл повыше пятки второй.

– Если бы у нас были дети, ручаюсь, им тоже понравилось бы спать в такой позе, – сказал Брэди.

– Если бы у нас были дети, из них получились бы отличные спортсмены. – Джорджиана улыбнулась.

– Я бы хотел, чтобы им достались твои волосы.

– Я бы хотела, чтобы им досталось твое лицо.

– Я бы хотел, чтобы им досталась твоя грудь.

– Неловко получилось бы, если бы родились мальчишки. Маленькие мальчики с женскими грудями.

– А я бы все равно их любил, – торжественно заверил Брэди. – Наших маленьких мальчиков с прекрасными грудями, длинными каштановыми волосами и мужскими лицами с пробивающейся щетиной.

Когда Амина приезжала в свою очередь и Джорджиана не могла провести выходные с Брэди, от страданий гудело все ее тело. Она ходила ужинать с Кристин и Линой и пыталась слушать, как они обсуждают босса Кристин, у которого уши на совещаниях всегда заткнуты наушниками «эйрподс»; играла в теннис с матерью в «Казино», а потом обедала у родителей дома, молча сидя рядом с матерью, которая с маркером в руке читала журнал бывших соучеников Корда по Йелю, выискивая детей своих светских знакомых. Когда Дарли спросила про Брэди, Джорджиана лишь пожала плечами и промямлила, что отношения начали выдыхаться. Не могла же она сказать сестре, что Брэди женат и что она спит с чужим мужем, прекрасно зная об этом.

В понедельник Джорджиана проснулась счастливая: Амина уезжала, Брэди снова принадлежал ей. Когда она разминулась с ним в коридоре по пути в библиотеку, он дотянулся до ее руки, быстро пожал ее, и они усмехнулись друг другу как идиоты, а потом стремительно шмыгнули каждый в свою сторону.

Теперь, когда Джорджиана знала, к чему прислушиваться, оказалось, что Амина присутствует повсюду. За обедом друзья Брэди с первого этажа на протяжении всего разговора то и дело упоминали Сиэтл; к Брэди обращались во множественном числе: «Вы возвращаетесь в Мэн на День поминовения?» или «Тот “приус” вы брали в прокате?» Товарищи по работе так хорошо знали Брэди, а Джорджиане казалось, что они едва помнят, как ее зовут.