Наследники с Пайнэппл-стрит

Саша надеялась, что она, родившись через сто двадцать лет после Гражданской войны в США, будет избавлена от необходимости слушать вблизи артиллерийскую канонаду, но, увы, кузен Корда Арчи устраивал свадьбу в гринвичском яхт-клубе, и семья в полном составе явилась на торжество. Личный секретарь отца Арчи снял для них просторный дом у самой воды с тем расчетом, чтобы у Поппи и Хэтчера была своя комната, а Берта поехала с ними и присмотрела за детьми после церемонии. Дарли и Малкольм отправились в одной машине с детьми, усаженными на заднее сиденье и не отрывающимися от непрерывной трансляции канала «Дисней+». Родители Корда взяли к себе на заднее сиденье Берту, так что Корд и Саша пригласили в свою машину Джорджиану. С ней Саша пыталась поговорить с тех пор, как застала ее в стенном шкафу, но быстро поняла, что Джорджиана уже раскаивается в своей откровенности. В тот день у себя в спальне Саша попыталась было обнять ее, но Джорджиана поспешила уйти. На следующее утро Саша позвонила ей узнать, как она, но Джорджиана не перезвонила. И не ответила на эсэмэску с приглашением выпить вместе пива. Саша совершенно растерялась, не зная, как помочь человеку, который так явно не желает от нее помощи.

Они встретились с Джорджианой у крытой парковки на Генри-стрит, она забросила свою сумку на заднее сиденье, придавив тщательно разложенный чехол с Сашиным платьем. Саша предложила ей сесть впереди, но Джорджиана закатила глаза и прошла мимо, устроившись сзади в наушниках и глядя в окно. По дороге Саша рассказывала Корду о том, что произошло за последнее время у ее родных. Одышка перестала мучить ее отца, и ее родители уехали с ночевкой на отдых, оставив свою нервную собаку на попечение брата Саши, Нейта. Когда Нейт утром привез обратно собаку, старательно виляющую хвостом и счастливую от возвращения домой, ее сразу же вырвало в кухне, но не как обычно, отвратительным месивом недопереваренного корма, а черными кружевными трусиками, в итоге мать Саши теперь подозревала, что у Нейта завелась новая подружка.

– И почему собаки так любят белье? – со смехом спросил Корд.

– Потому что извращенцы, – сморщила нос Саша.

– Так и есть, – согласился Корд. – Но отчасти я их понимаю.

Саша фыркнула и потянулась было, чтобы игриво шлепнуть мужа, но вспомнила про Джорджиану, погруженную в свой горестный мир на заднем сиденье.

К тому времени, как они добрались до арендованного дома, родители Корда уже заняли большую спальню на первом этаже и устроили Берту в дальней комнате по коридору. Поскольку дети должны были находиться или по соседству с Дарли, или в комнате напротив, Корду и Саше досталась самая маленькая из комнат, единственная из всех с двуспальной кроватью под наклонным потолком; Саша могла бы достать до него поднятыми ногами. Она купила новое платье-футляр – длинное, на тонких бретельках, из льдисто-голубого, легко мнущегося шелка – и, чтобы не мять лишний раз и надеть в последнюю минуту, разложила его на постели, пока красилась в одном белье. Ее беременность была еще почти незаметной. На церемонию они успели как раз вовремя и сели на задний ряд, программками прикрывая глаза от полуденного солнца, бликующего на воде. По-видимому, Арчи был заядлым яхтсменом, за обменом клятвами последовал жуткий залп из пушки. А потом какие-то мужчины в форме (вероятно, просто давние члены яхт-клуба) устроили над бухтой салют из двадцати одного орудия. Саша тихонько хихикала, представляя, как они случайно потопят какую-нибудь легкую яхточку, но вообще-то была совершенно уверена, что стреляют холостыми.

Арчи женился на женщине из Гросс-Пойнта, которую вся семья Стоктонов знала по своему клубу в Джупитер-Айленде. Она приходилась младшей сестрой девушке, с которой Арчи встречался еще подростком, и Корд потихоньку гадал, стало ли семье известно, как Арчи по ночам целовался взасос в беседке с сестрой своей невесты, или же вся эта тема целиком под запретом. Эта сестра тоже присутствовала на свадьбе – вместе со своим мужем и тремя маленькими дочерями с огромными бантами, так что, похоже, никто устраивать сцены ревности не собирался.

Больше половины гостей состояли в клубе Джупитер-Айленда (а вторая половина, вероятно, – в одном и том же гольф-клубе), и, когда свадебная процессия двинулась по проходу между скамьями и дальше на пристань, чтобы сделать снимки, Саша вдруг осознала, насколько долгая ночь ей предстоит. До скрининга анатомии плода Саша держала свою беременность в секрете, сообщив о ней только своей матери. Это означало, что на протяжении всей вечеринки ей требовалось притворяться, будто она пьет, и вдобавок прикидывать, какие из морепродуктов ей можно есть. «Не впадай в панику, – упрекала она себя. – Взбодрись». Вечер был дивный и ясный, на поблескивающих водах бухты покачивались суда, над толпой плыла жизнерадостная музыка, которую играл струнный квартет, то и дело хлопали пробки бутылок шампанского.