Наследники с Пайнэппл-стрит

После свадьбы Арчи Джорджиана всю неделю не выходила из квартиры. На работе она взяла отгулы; увидев, что звонит Корд, переключилась на голосовую почту и отстучала сообщение: «желудочный вирус». Такую же эсэмэску она отправила Лине. Она все время спала и видела странные, тревожные сны. В них она находилась в каком-то аэропорту, и Брэди тоже был где-то там, и она бегала по длинным коридорам, разыскивая его, ее останавливала охрана, она врезалась в неподвижные скопления людей и постепенно пробиралась сквозь них. Потом просыпалась вся в поту, и ей казалось, что у нее и вправду желудочный вирус. Она питалась сухими завтраками, ничем не запивая их, пробовала смотреть бессмысленные передачи по телевизору, но повсюду в квартире продолжала находить любовные записки Брэди. За чайными чашками – «у тебя шикарный удар с замахом, но задница еще шикарнее», под диванными подушками – «давай сделаем грудастых детишек».

В понедельник Джорджиана вернулась к работе, отчасти из-за опасения, что ее уволят, если она и дальше будет отпрашиваться по болезни, но еще и потому, что хотела подробнее узнать, что стало с Брэди, что вообще произошло. На весь офис как будто пала пелена. Сотрудники ходили одетые в темное, со своего места в комнате прислуги Джорджиана видела стол Мег и наблюдала, как ее коллеги по отделу грантов собирают в коробку личные вещи: кофту, серебряное блюдце, в котором она держала скрепки для бумаг, маленького плюшевого бульдога в футболке с надписью «Джорджтаун», пузырек адвила. Мысли о честолюбии Мег, о том, чего она могла бы добиться в жизни, вызывали у Джорджианы острое, болезненное чувство потери. Поскольку их иногда видели обедающими вместе, в офисе они считались подругами. Пока собирали вещи Мег, Джорджиана расплакалась, слезы заструились по щекам, и весь отдел грантов издавал сочувственные возгласы и подсовывал ей бумажные платочки. Они сами проплакали всю прошлую неделю.

Амина приехала в офис, чтобы собрать вещи Брэди и повидаться с друзьями. Услышав, что она на первом этаже, Джорджиана поняла, что из своей комнаты ей лучше не выходить. При виде Амины она сорвется, выдаст себя взрывом горя, и Амине, которая и так страдает, будет еще тяжелее. Было неприятно представлять, как Амина собирает вещи в квартире Брэди, его велосипед, синее покрывало, карты, стопку биографий. Наверняка она продаст эту квартиру, и тогда все, что напоминает о жизни Брэди в Бруклине, исчезнет бесследно.

Всю неделю Джорджиана блуждала как зомби, принимая утром перед работой полтаблетки, чтобы притупить эмоции. Она почти совсем не писала писем и не отвечала на них, могла бы пропустить последний срок сдачи информационного бюллетеня, но никто бы даже не заметил – все в офисе словно пробирались по глубокому снегу, увязая в нем. Джорджиана оставила без внимания сообщения от Корда и Лины: Корд спрашивал, не у нее ли его запасные защитные очки для сквоша, Лина пыталась вытащить Джорджиану в субботу на какую-то вечеринку. Джорджиана уже раскаивалась, что во всем призналась Саше, и сама не могла понять, почему выбрала для этого признания не кого-нибудь, а ОД, но Корд о Брэди ни словом не обмолвился, значит, Саша ничего ему не сказала. В пятницу после работы Джорджиана уже в половине седьмого переоделась в пижаму, заказала тако с доставкой и пять часов подряд смотрела «Нетфликс», а потом уснула. После успокоительного она спала как убитая и проснулась десять часов спустя субботним утром с головной болью и ощущением, что днем ей опять понадобится прикорнуть. В пять она еще спала, когда ее разбудил домофон. Она доплелась до двери и нажала кнопку, не успев сообразить, что могла бы просто не ответить.

– Да?

– Джордж, это я, открой, – послышался голос Лины.

– Слушай, я сплю.

– Впусти меня, подруга, – настаивала Лина. Вздохнув, Джорджиана нажала кнопку, отперла дверь квартиры и, оставив ее приоткрытой, вернулась в спальню и легла. Через пару минут появилась Лина, немыслимо загорелая и пышущая здоровьем.

– Дорогая, что с тобой случилось? – воскликнула она, озираясь с явным беспокойством. Джорджиана оглядела комнату в поисках тревожных признаков. Не то чтобы она заросла грязью – пока она была на работе, приходила Берта и пропылесосила в квартире, но жалюзи были опущены, на кровати валялась пустая коробка из-под крекеров, опрокинутый стакан с водой так и остался лежать на полу, по подушке раскиданы любовные записки. Джорджиана сгребла их и сунула в тумбочку.

– Болела желудочным гриппом. И он меня вконец измучил.

– Желудочный грипп продолжается двадцать четыре часа. А ты пропадала две недели. И совсем себя запустила.

– Я ездила на свадьбу к кузену.

– На свадьбу – на целых две недели?

– Извини. У меня ни на что не было настроения.

– Ты превращаешься в затворницу, и этому пора положить конец. От твоих действий плохо не только тебе, но и мне. Мы с Кристин осточертели друг другу, нам просто необходим твой тонкий сарказм и легкий налет рассудительности. Так что прими душ и оденься, потому что мы идем ужинать, а потом на день рождения Сэм.