Наследники с Пайнэппл-стрит

Сашина мать и братья вернулись домой час спустя. Процедуры прошли успешно: в легких отца скопилось много кровяных сгустков, но врачи ввели ему препарат, который применяли для лечения пациентов с инсультом. Он восстановил кровообращение, а через несколько часов ему назначили гепарин. Лекарства, разжижающие кровь, отцу предстояло принимать полгода, но уже сейчас ему стало легче дышать. Это была отсрочка, но отсрочка участи, которой Саша даже не успела испугаться, абстрактной, как грузовик, проносящийся через перекресток спустя час после того, как ты благополучно проехал его, вернулся домой и сделал себе сэндвич, как строительные леса, рухнувшие на пустой тротуар, когда ты уже уютно устроился в постели. Как Саша могла хотя бы знать, чего следует бояться, если миру свойственна такая стихийность? Еще сильнее она занервничала, когда представила, как легко ей было бы работать, задумавшись над тремя разными оттенками кремового цвета, есть чайные сэндвичи, сидя в венке из цветов, подслушивать мужа под дверью спальни, в то время как в нескольких часах езды ее близкие находятся на волоске от скорби и потери. Она набрала эсэмэску для Корда, чтобы сообщить ему хорошие новости, но, прежде чем отправить, помедлила с занесенным над кнопкой пальцем, на миг задумавшись, почему его нет здесь, с ней рядом.

17. Джорджиана

В понедельник утром, когда Джорджиана проснулась, голова у нее раскалывалась от убойного сочетания таблеток, «голубой стрелы» и раскаяния, и о прошедшем вечере она не помнила ровным счетом ничего. Она понимала, что опозорилась, ее захлестывал стыд, но, почему, она в точности не знала.

Она приняла душ, оделась, дошла до работы, села у себя в комнате прислуги и попыталась сосредоточиться на написании статьи, но не смогла. Джорджиана устала от себя. Устала от выпивки и похмелья. Устала наряжаться на вечеринки. Устала от тенниса в частных клубах. Устала от официантов, спрашивающих, с газом ей минералку или без. Устала от Берты, которая готовила ей еду и пылесосила полы. Устала клацать по клавишам в самой маленькой из комнат огромного особняка, притворяясь, будто делает что-то – нечто – важное, тогда как на протяжении всей жизни она всего лишь один из винтиков в машине, которая увозит их все дальше от честности, справедливости и гуманизма. Так поступать она больше не могла. Не могла быть таким человеком. Ей требовались перемены. Но она понятия не имела, как их добиться, и от этого ей становилось так грустно, что она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться, закрыв лицо ладонями.

На ее рабочую почту пришло письмо от Кертиса Маккоя.

«Привет, Джорджиана. Был рад повидать тебя на акции. Не хочешь встретиться на выходных? Я слышал, в Музее Уитни выставка обнаженки, так что, может, сходим посмущаться? Сможешь надеть те самые темные очки?»

Джорджиана просто не могла утащить с собой на дно еще кого-нибудь. И быстро отстучала ответ:

«Привет, Кертис. Сейчас столько всего навалилось, что время неподходящее. Спасибо».

Она нажала кнопку «Отправить» и услышала, как с электронным шорохом ее записка улетает в киберпространство. Засмотревшись в окно, она попыталась восстановить события минувшего вечера. Почему ей так тяжело на душе? Что случилось на вечеринке? Загадка разрешилась, когда телефон загудел, получив сообщение от Лины.

«Слушай, Джордж, почему ты не сказала мне, что Брэди ПОГИБ? Я так тебе сочувствую. Я очень тебя люблю, и я здесь, если я тебе понадоблюсь. Скажи, как мне тебе помочь».

Черт. Лина узнала о Брэди? Джорджиана не ответила. Час спустя эсэмэску прислала Дарли.

«Знаешь, Саша рассказала нам про Брэди. Что же ты молчала? Нам надо поговорить».

Саша рассказала им? Всем рассказала? Желудок Джорджианы сжался, ей показалось, что ее сейчас вырвет. Телефон снова загудел – на этот раз сообщение прислала ее мать.

«Я забронировала нам корт на шесть часов в среду. Потом можем заказать еду из “Таверны коня Джека”».

Острое унижение пронзило Джорджиану. Она закатила сцену, несла какую-то чушь насчет бинарности. Ее друзья и родные узнали о Брэди и о том, что она натворила. Желудок судорожно дрогнул. Ее наверняка вырвет. Она встала из-за стола, добрела по коридору до туалета с большой картой Камбоджи и заперлась там. Все кружилось вместе с ней, мрак обступал со всех сторон, так что она едва видела светящиеся точки перед собой. Это была паника. Она падала, падала, падала, но пол не поднимался навстречу ей.