Настоящие сказки Шарля Перро

В досаде во дворец задумчив он вернулся,
Мечтает и молчит, хоть раз бы улыбнулся.
Как ни зовут его на бал,
Ему не нужен карнавал,
Театр успел ему наскучить,
И есть не хочется, и тошно всё ему —
Его тоска да скука мучит.
И правда, болен он. А как сказать? Кому?
«Кто нимфа дивная, что·так живет укромно·
В уединении своём
В том закоулке грязном, тёмном,
Где ничего не видно даже днем?» —
«О, принц! – смеются все. —
Нашли вы нимфу тоже!
Её зовут Ослиной Кожей,
И в коже той своей уж до того страшна,
Что коль её увидеть вдруг случится,
Недолго от любви вам излечиться!
Ну, прямо дикий зверь! Похуже кабана!»
Но, что ни говори, её нельзя обидеть,
Как ни ругай её при нём:
Черты волшебные он видит
И не забудет нипочём.

А в это время королева,

Мать принцева, дрожит от страха и от гнева:
С чего бы сын её так занедужить мог?
А он то стонет, то вздыхает,
И у него одно в глазах мелькает:
Ослиной Кожею спечённый пирожок!
Мать слышит и не понимает.
«О небо, – люди шепчут ей, —
Страшней её на свете – нет зверёнка,
Грязнее нет на кухне поварёнка
И нет противнее, ей-ей!» —
«Пусть, – говорит она, – но раз того он хочет,
Он будет удовлетворён».
Хоть страшная мечта его морочит,
Желанье сына – матери закон.

Муку инфанта насыпает,

Просеяла её тотчас,
Соль, масло, яйца вынимает,
Ну, будет тесто в самый раз.
И, спрятавшись, как мышка в норке,
Она одна в своей каморке:
Кругом – опрятность, чистота.
Скорей умылась, в зеркальце взглянула —
Не личико, а красота!
Серебряный корсаж свой затянула —
И вот работа начата.
Пока над пирожком инфанта хлопотала,
Колечко с·пальчика скользнуло и упало,
И в тесто замесился перстенёк,_
Но не сама ль его нарочно уронила?
Туда ведь сам бы он никак попасть·не мог…
Скажу по совести, наверно, так и было.
Известно, что когда за дверью принц стоял
И ровно ничего не понимал,
Она уж разглядеть его успела.
О женщины, ловки они на это дело:
Мелькнёт внимательный глазок,
Да так,·чтобы никто не смог
Заметить, как она смотрела.
И я·скажу ещё, поклясться б даже мог,
Ведь. знала же, что он получит перстенёк,
И ни на миг о том не пожалела.

Посыльный с пирожком несётся со всех ног,

Принц на него, как волк на бедную овечку,
И – чуть не проглотил колечко,
Так вкусен был принцессин пирожок.
Колечко блещет дивным изумрудом,
Оправа чистым золотом горит,
О чьём-то пальчике тончайшем говорит,
И сердце тронуло таким весёлым чудом, —
Поспешно под подушку принц суёт
Подарок. А меж тем болезнь все злее бьёт.

Исследовав его ужаснейшие муки,

Все лекаря, наморщив лбы свои,
Решили точно, по науке:
Он болен только от любви.
А поелику нам из древности известно,
Что свадьба лечит от страстей,
Несут они ему рецепт чудесный:
Жениться надо поскорей.
Принц говорит: «Женюсь без спора,
Кому колечко это впору —
На той жениться я готов».
От удивления все лекаря застыли,
Король и королева приуныли,
Но как откажешь тут? —
Ведь мальчик нездоров.
И вот глашатаи повсюду объявляют,
Что, независимо от предков и герба,
Решится девушки судьба,
Когда того великий принц желает;
Все девушки должны свой пальчик предъявить,
Примерив перстенёк, – а посему и быть!
Но шепотом клянутся все девчонки,
Что пальчик надобно иметь ужасно тонкий.
Уже на площади болтает шарлатан,
Секрет о пальчиках ему султаном дан;
А девушки? – Одна сидит в своей каморке
И точит палец жёсткой тёркой,
Другая пробует ножом,
А третья, палец смазавши касторкой,
Его – в тиски, иль в тесный жом,
А эта руку жжёт в лекарстве дорогом:
Кто думает сама, кого старуха учит,
Что делать; всех красоток мучит
Желанье овладеть прелестным перстеньком.

Сперва на зов приехали принцессы,

Потом маркизы, баронессы,
За каждый пальчик их я б отдал всё что мог, —
А всё же ни один не лезет в перстенёк.
Идут красавицы блестящей чередою,
Одна приходит за другою,
Подходит к принцу, ручку даст ему, —
А не приходится колечко никому.
За ними во дворец идут гризетки,
Подобных рук не видел белый свет, —
Такие все красотки да кокетки,
И кажется – вот-вот! – А толку нет да нет,
Чудесный перстенёк лукаво обнадёжит,
А всё-таки надеть его никто не может.
И вот приходят во дворец
Подёнщицы толпою бойкой
И птичницы, и судомойки,
И поварихи под конец;
Их руки то́лсты,·пальцы кра́сны,
Они колечку не опасны,
Хоть-всем охота под венец.
Ведут последнюю пололку,
Обрубки грязные её
Совсем не лезут – да и всё,
Как если бы канат продеть в иголку.

Приходит вечер. Будто все

Перебывали во дворце,
Одной Ослиной Кожи не видали.
Но разве можно звать сюда такой скелет?
Ужели во дворце её одну и ждали?
А принц им: «Почему бы нет?
Позвать её сюда». – Смеётся, суетится
Толпа придворная. – «Да можно ли решиться
Такое чудо вывести на свет!»
Но из-под чёрной кожи видят гости —
Сияют пальчики белей слоновой кости,
Чуть тронуты коралловой зарёй.
Инфанты дрогнуло сердечко —
И надевается колечко
На пальчик, принцу дорогой.
Толпа блестящая в смущенье,
Досаде и недоуменье:
Как быть? И королю вести её хотят.
От робости инфанта еле дышит,
Смешливый шепот отовсюду слышит.
Но есть же у неё другой наряд!
Ослиной кожею довольно всех смешила,
И обождать инфанта попросила.
Когда ж она вернулась в светлый зал
С улыбкой торжества во взгляде,
Едва ли кто её узнал
В блистательном, невиданном наряде.
В шелках её золотокудрых кос,
Переливаясь, вспыхнули бриллианты,
Как будто бы сиянье пронеслось,
А очи синие – как ласковый вопрос,
Но им смущённые не отвечают франты.
Готов прелестный взор иль ранить, иль пленять.
А талия? – Друзья, ах, этот стан пригожий
Двумя ладонями я взялся бы обнять,
Когда бы был немного помоложе!
Померкли перед ней красавицы двора,
Их пышности обдуманной игра,
Приветный шум шуршит над праздничной толпою,
Столь чванной и насмешливой дотоль.
И королева и король·
Любуются прелестною снохою,
А принц, любовник молодой,
В восторгах плавая душою,
Как новенький сияет золотой.

Шумит весёлый двор, о свадьбе все хлопочут,

Король на пир соседей всех зовёт, —
Соседа важного уважить всякий хочет, —
За гостем гость и едет и идёт.
Сынов полуденной природы
Слоны громадные везут,
За ними вслед торжественно идут
Такие черномазые уроды,
Что дети, видя их, испуганно ревут.
Ну, словом, все кто мог, со всех концов земли
Невесте с женихом привет свой принесли.
Но диву дался весь дворец,
Когда явился наконец
С великой пышностью отец невесты,
Который некогда был так в неё влюблён.
Смягчило время этот жуткий сон,
И вспоминать о нем – не место.
Утихла пламенная кровь,
Которая преступно волновалась,
А то, что в памяти от этого осталось,
Усугубляло лишь·отцовскую любовь.
Увидевши её, он восклицает: «Вновь
Я с дочерью любимой увидался!»
И в радостных слезах с невестою обнялся.
Шумит, гремит весёлый пир,
Сегодня кормят целый мир.
В восторге юный принц: на милой он женился
И даже с королём могучим породнился,
И в этот миг явился к ним
Прекрасной·феи образ величавый.
Она всю сказку тут и рассказала им,
Неувядаемой покрыв принцессу славой.

Что в заключение сказать?

Кто сказку прочитал, тому, надеюсь, ясно:
Что лучше выбрать путь тяжёлый и опасный,
Но долга своего не забывать;
Что если добродетель и страдает,
Судьба всегда терпенье награждает;
Что бешеных страстей нельзя уговорить
И рассуждениями нельзя их укротить;
Что нет сокровища, которым бы влюблённый
Не жертвовал, любовью распалённый;
Что хлеб с водою, наконец,
Достаточны для пропитанья
Любого юного созданья,
Когда нарядами набит его ларец;
Что девушки такой ведь не существовало,
Которая б себя красоткой не считала,
Иная думает, что так она мила,
Что коль с богинями тремя на состязанье
И ей пришлось бы стать, то·в этом испытанье
Она бы яблочко взяла.
Нет веры к сказке об Ослиной Коже,
А всё же, чтоб детей утешить, посмешить,
Расскажут бабушки её и няни тоже,
И будет сказка жить да жить.