Не-доросли. Книга 2. Холодные перспективы

А Анкер уже опять рядом. Присвистнул, отбивая каблуками штиблет по подталому снегу, и в голове у Власа враз загудело – на этот раз досталось не легонько, и в голову, и в грудь, шатнуло назад, да так, что едва на ногах удержался. А Бочечкаров снова отбил коленца, оглянулся весело – в улыбке его вдруг промелькнула злость, злорадство даже.

А ну-ка, Small-boy, покажи этому бочонку, что ты умеешь.

Влас качнулся вперёд, а Анкер уже опять вот он!

На этот раз помор не сплоховал. Видно было, как будет двигаться Бочечкаров.

Плечо – джеб, грудь – кросс, хук – в ухо!

Не промахнулся ни разу, и Николаша сбился с плясовой, шатнулся на месте, глянул оторопело – должно быть, от хука загудело в голове, словно под колоколом. Влас криво ухмыльнулся и тут же ударил снова – нельзя давать противнику отдохнуть, ни в коем случае нельзя.

Джеб, кросс, хук!

И не удержался на ногах Анкер, грохнулся во весь рост, разбрызгивая спиной перемешанную с подталым снегом мёрзлую грязь.

Достанется от дежурного офицера на орехи всем, – новая глупая мысль возникла и вызвала злость и оторопение. Ещё глупее – Влас, чуть отступив (лежачего всё равно не бьют, а упавшему противнику надо было дать время подняться), для чего-то попробовал вспомнить, кто сегодня дежурит по корпусу. Не вспомнил, разумеется.

А Анкер уже опять на ногах. Глянул злобно, прыгнул лесным зверем, словно и про пляски забыл. Ан нет, не забыл – кот он уже опять обходит слева, норовит ударить в голову.

Болью ударило в левое плечо и по запястью – Влас успел подставить руку, развернулся к Бочечкарову лицом. Хук! – прямо в злое, чуть испуганное лицо, допрыгнуть следом и – апперкот!

Николашу вновь сорвало с ног и опять приложило спиной в грязь, на этот раз вскочить он не смог – Влас вложил в апперкот всю силу, сколько смог, и только потом пришло лёгкое опасение – не сломать бы дураку челюсть, тогда суда не миновать. Но передумывать и переделывать было уже поздно.

4

Всех остановил резкий свист – длинный с фиоритурами и жестяными нотками, он ударил по ушам и вернул в память всех, даже тех, кто ничего не замечал рядом.

Остановились.

Обернулись, отыскивая полицейского – свист был в точности как из полицейского свистка. Но на пустыре не было ни одного полицейского, только в отдалении, около фабричного забора стояло несколько зевак – глазели на дерущихся кадет. Вряд ли в этих краях было такое в диковинку, а только драку-то всегда посмотреть интересно. Тем более, с безопасного расстояния.

Свистел Корф.

Он уже больше не сидел на стуле – стоял, выпрямившись во весь рост и расставив ноги, и дул в боцманскую дудку. Резкий пронзительный звук, способный преодолеть шум ветра и волн, а иной раз и рёв шторма, мгновенно остановил всех.

Откуда у Корфа дудка? – мимоходом удивился Влас и тут же одёрнул себя. – Дурак, что ли, совсем? Он же гардемарин, в море бывал, может, кто из боцманов подарил, а может и стащил у кого – Власу доводилось от брата слышать и про то, и про другое, особым молодечеством было среди гардемарин стащить что-нибудь у боцмана или кондуктора.

Незаметно стащить.

Влас неторопливо перевёл дыхание, глянул влево-вправо – кто ещё есть на ногах, на чьей стороне победа?

Как знать, как знать, – немедленно процедил за спиной кто-то ехидный, вкрадчиво и въедливо шепнул на ухо.

И вправду – как знать.

Они трое, Грегори, Глеб и сам помор – твёрдо стояли на ногах, а их противники, поверженные, кто всё ещё валялся в грязи и талом снегу, пачкая грязью и кровью белые полотняные рубахи и панталоны. Шепелёв чуть морщился, сплёвывал сквозь зубы кровь из разбитой губы и потирал правую сторону груди, под его пальцами по тонкому льняному полотну медленно расплывалось тёмно-бурое пятно – кровь вперемешку с грязью. Глеб тяжело переводил дыхание, озираясь глазами по сторонам, словно искал – на что бы опереться.

Лёве осторожно поворачивал перед собой очки и близоруко щуря глаза, придирчиво разглядывал оправу – не мог понять, то ли выдержала она, то ли нет – должно быть прилетело прямо в лицо. На переносице медленно наливался полновесный синяк. «Ой-ёй, – весело и опасливо подумал Влас, – как бы в кровоподтёк не перешло, да глаза не закрыло опухолью». Рубаха на груди мекленбуржца была порвана едва ли не до пояса, но он этого не замечал, несмотря на холодный ветер, который тянул с Маякуши, забирался за пазуху и леденил грудь. В противник ему достался Сашка Весельчак – сейчас он сидел прямо на снегу под ногами Лёве, оторопело мотая головой и опираясь руками, – должно быть, сел только что, а до того лежал навзничь. Влас невольно усмехнулся, представив, как мокнет сейчас сукно под седалищем у Веселаго. А нечего было с Сандро связываться, старинную морскую фамилию позорить, – с неожиданным злорадством подумал помор.