Не срывай голубых гиацинтов

— Это не болезнь, чтобы искать лекарство. Неужели ты солидарна со своей наимилейшей тетушкой?

— У нас разные причины это ненавидеть, но они есть — с твердостью произнесла она. — Я не могу быть нормальным человеком: не могу ходить в школу, не могу подставляться солнцу, боясь, что прохожие заметят на мне это… Я вынуждена носить закрытую одежду и обречена общаться только с тишиной. В конце концов, мне больно испытывать сильные эмоции, а я хочу их испытывать. Очень хочу, мистер Эндрюс.

Удачно утешив ее однажды, Роберт не знал, чем утешить ее теперь. У них были диаметрально противоположные взгляды касательно этого вопроса. Он считал, что ее особенность — настоящий подарок судьбы. Всегда есть что-то, что должно быть выше твоих «хочу» или «не хочу», «удобно» или «не удобно» — это высшая миссия, миссия, которой предначертано изменить жизнь всего человечества. Вот именно ради этого всегда стоит терпеть.

Астрид смотрела на него выжидающе и осторожно.

— Мистер Эндрюс, вы обещаете?..

Даже сидящий рядом Александр напрягся.

— Пообещайте, что вы излечите меня.

Уголки губ Роберта дрогнули в улыбке.

— Обещаю, Астрид. Конечно обещаю.

Пока что исследование зашло в тупик, но Роберт не признавался в этом ни Астрид, ни самому себе. Он просто избегал данного факта. У него имелось несколько результатов, но что с ними делать и куда они ведут — одному Богу известно. Каждую встречу они работали над анализами и срывали новые цветки, но на этом все. Для Аманды в его лаборатории шла трудоемкая работа, когда на самом деле они сидели втроем в гостиной и попивали вино. Это только сегодня. Позавчера же они устраивали совместные чтения, а несколько дней назад молча слушали «Адажио» Альбинони. Роберт готов был поклясться, что обладай Астрид певчим голосом, то эта оперная песня была бы назначена именно ее устам. Она бы исполняла ее с неописуемым горем на лице, и извивы ее стройного по звучанию и разноцветного голоса рождали бы в слушателях гибельную, но необходимую тягу к трауру, которая так нужна эмпатичной душе. Эмпатичная душа не может не страдать. Такова ее природа, ее предназначение.

У Астрид тоже было предназначение — изменить мир. Она — тот инструмент, который в руках Роберта обретет свое «я», свою самоценность и ценность для других. Она перевернет все.

Ближе к восьми часам они проводили Астрид до выхода, предварительно договорившись встретиться через пару дней.

Удивительно, но эти пару дней оказались мучительными в своем ожидании. Роберту хотелось снова увидеть ее, услышать голос, проследить за плавной походкой, выраженной в ворожащих ум и глаза шагах. О, Астрид не знала, насколько пленительной она была — юная, сформировавшаяся во многих моральных и физических аспектах и совершенно не подозревающая, какую власть она могла иметь над очарованной ею душой. Юность — она такая: свежая, яркая, привлекательная, соблазнительная. Нет, Роберт ни в кое случае не имел тяги к молоденьким девочкам в общем понимании, его, как здорового человека, не привлекли бы совсем уж маленькие представительницы противоположного пола — это была бы болезнь, проклятие, клеймо. Его привлекла именно Астрид, такая, какая она есть, и иначе быть не могло.

Он вспоминал о ней, когда сидел в своем кабинете и записывал в тетрадь свои наблюдения, касающиеся исследования, которое назвал просто «Философия эволюции». Если цветы Астрид как нечто само собой разумеющееся и естественное, то их первоначало ссылалось на божественные причины и вмешательства. С этой мыслью Роберт почти заснул, как вдруг в кабинет вошел Александр.

— Я только что был на научной конференции, — сразу начал рассказывать он. — О вас вспоминали. Причем, недобрым словом.

Роберт моментально взбодрился.

— Что, там была Клаудия, полагаю?

— Была, — подтвердил Александр. — К сожалению. От этой женщины исходит яд. Удивляюсь, как вы еще не придумали способ заткнуть ее за пояс раз и навсегда, отвоевать свое почетное место, встать на пьедестал, вернуть себе честное имя и…

— С чего ты взял?

Вопрос был задан так спокойно, что сомнений не оставалось — план уже придуман.

— Что вы хотите осуществить?

— Ты знаешь, что.

Александр, хотевший было потянуться к виски на тумбочке, замер.

— Не говорите мне, что собираетесь сделать из девочки подопытную зверушку.

— Не драматизируй, — Роберт отмахнулся. — Никто не станет подопытной зверушкой, как ты выразился. Просто к нам будет больше внимания, и все. Я доведу исследование до конца, задокументирую, и больше никто не станет таскать ее по лабораториям.

— А как же обещание найти антидот?

— Это утешительная байка для Аманды, чтобы она позволила нам продолжать изучать Астрид для своих целей.

— И какова конечная цель? Лишить ее покоя?

— Ты снова драматизируешь.

— В конце концов, эти цветки причиняют ей много боли. Вы хотите, чтобы она мучилась всю оставшуюся жизнь?

— Давай поступим так, — Роберт мягко хлопнул ладонью по столу, подытоживая краткий разговор. — Я подумаю над всем этим. Дай мне месяц. А пока мы будем просто наблюдать.

— Ну… хорошо, — помедлил Александр. — Я верю вам.