Не убоюсь зла

-- Нет, не надо. Скажите, а когда вы жили в одной комнате со Щаранским, вы уже работали на ЦРУ?

-- Ну да, конечно, давно работал! -- восклицает Липавский. В его голосе такое облегчение, что мне становится ясно: он страшно боится неправильно понять судью и дать ошибочный ответ.

-- Так! -- удовлетворенно отмечает судья и зловеще смотрит на ме-ня. -Скажите, товарищ Липавский, -- вновь обращается он к свидете-лю, -- а кто был ближайшим другом Щаранского среди дипломатов?

-- Прессел.

-- Он был связан с ЦРУ?

-- Безусловно. Я ему несколько раз жаловался на связных, которые не забирали из тайников донесения, предупреждал, что мне придется все шифровки уничтожить. По реакции Прессела было ясно, что он зна-ет, о чем идет речь.

-- Что ж, картина ясна, -- удовлетворенно хмыкает судья и обраща-ется к прокурору, предлагая задавать вопросы свидетелю.

-- Было ли задание составить список отказников получено из-за гра-ницы?

-- Да, конечно. Я сам присутствовал на встрече с представителями Конгресса, когда они предложили Лернеру и Щаранскому найти что-нибудь новое. Затем Лернер при мне изложил Виталию Рубину перед отъездом того в Израиль идею тотального давления на СССР.

-- Так это была идея Лернера?

-- Нет-нет! Она принадлежала Щаранскому! -- воскликнул Липавский, окончательно похоронив тем самым первоначальную версию "группового преступления". -- Потом мы получили от Рубина три пись-ма с заданием изготовить список.

-- Как Щаранский переправлял материалы на Запад ?

-- Через Прессела и Тога. Мне это известно со слов самого Щаранского.

Прокурору этого недостаточно, ему нужно непосредственное свиде-тельство.

-- А по телефону Щаранский передавал при вас данные об отказни-ках?

Липавский растерян. После напряженного раздумья он решительно отвечает:

-- Нет, что вы! Ведь эта работа делалась в глубокой тайне!

Ну, Саня, это ты ляпнул! Ведь в обвинении сказано, что я передавал списки отказников и по телефону, и хозяйки квартир, откуда мы гово-рили, это подтвердили. КГБ-то нужны прямые свидетельства передачи мною на Запад секретной информации!

-- У вас есть вопросы к свидетелю? -- обращается ко мне судья.

-- Ходатайствую о вызове Липавского на открытое заседание.

-- Мы ваше ходатайство рассмотрим, только имейте в виду: там мы не позволим вам задавать вопросы, касающиеся обвинения в шпионаже.

Я понимаю, что могу больше Липавского не увидеть, и мне жаль упустить возможность продемонстрировать, как топорно работает КГБ. Поэтому я спрашиваю его:

-- Когда были в Москве сотрудники Конгресса Попович и Доде?

-- Я точной даты не помню, -- подумав, отвечает он, глядя куда-то в пространство между мной и судьей.

-- А когда уехал Рубин?

-- В семьдесят шестом году.

-- В каком месяце?

-- Не помню точно.

-- А что было раньше -- визит Поповича и Додса или отъезд Рубина? Липавский пожимает плечами.

-- Вам же свидетель сказал, что точно не помнит, -- вмешивается судья. -- Он не обязан держать в голове все даты. Следующий вопрос!

-- Даты он, конечно, зубрить не обязан, но я напомню ему: Рубин уехал в июне, а конгрессмены приезжали осенью семьдесят шестого. Однако Липавский утверждает, что Доде и Попович подсказали идею, которую Лернер затем изложил Рубину накануне отъезда того в Изра-иль, -- то есть следствие на четыре месяца опередило причину! Тут я вправе усомниться не только в памяти свидетеля...

Липавский краснеет. Он смотрит в свою бумажку, складывает ее, снова разворачивает -- и так несколько раз. Судья, похоже, тоже не-сколько смущен и поспешно говорит:

-- Еще вопросы!

Мне, конечно, есть о чем спросить Липавского, чтобы разбить его версию, но из всех моих вопросов станет ясно и другое: что я лично не занимался составлением списка отказников. А в этом случае сразу зай-дет речь о том, кто же все-таки их делал! Нет, такой поворот меня не устраивает.

-- Остальные вопросы я задам свидетелю на открытом заседании, -отвечаю я.

Липавский, по указанию судьи, остается в зале, заняв место во втором ряду с краю. Следующей приглашается Лена Запылаева. Она такая же грустная и запуганная, как и на очной ставке, так же пе-чально смотрит на меня. Тихим голосом говорит Лена о том, что пе-чатала списки отказников, которые Липавский приносил ей от Бейлиной и от меня.

Когда мне предложили задавать ей вопросы, я спросил только, обра-щался ли я к ней когда-нибудь лично с подобной просьбой.

-- Нет, -- ответила она.

-- А Бейлина?

-- Нет.

-- Почему вы считали, что делаете это для нас?

-- Со слов Липавского.

Я благодарю ее и ходатайствую о вызове Запылаевой на открытое за-седание. Лене тоже предлагают остаться в зале. Она демонстративно вы-бирает самый дальний от Липавского угол.

Следом за ней одна за другой были допрошены две свидетельницы -пациентки того самого гинеколога, саниного друга, -- Доронина и Смирнова. От этих женщин требовалось подтвердить, что я из их квар-тир передавал на Запад по телефону шпионскую и антисоветскую ин-формацию.