Неаполитанские хроники

— Все очень просто; дело в том, что «Независимая» первой сообщила нам об исчезновении Руффо; так вот, я буду говорить на каждом углу, что редактор «Независимой» испугался и что газета, бросившись было в атаку, отступила.[35]

— Ну и что делать, сударь? — повернувшись в мою сторону, спросил Сальваторе.

— Что пожелаете, дружище, — беспечно ответил я. — Но, если господин Аморе скажет, что газета отступила, это приведет к дуэли между ним и мною.

— Давай, Сальваторе, говори! — поторопил его Гужон.

— Хорошо, но пусть сначала господин квестор даст мне слово, что не будет вызывать меня для допроса в качестве свидетеля.

— Даю слово, что, если вы наведете нас на след и благодаря вам мы добьемся какого-нибудь успеха в расследовании, ваше имя произнесено не будет.

— Вы хотите знать, кто убийца?

— Да.

— Ну что ж, убийца — это Антонино.

— А кто такой Антонино?

— Сейчас узнаете, — подал голос Гужон.

— Когда я вошел сюда, — с прежней настойчивостью продолжал квестор, — вы говорили, что при желании можете рассказать, каким образом все произошло.

— Да, как это случилось, что магазин был ограблен, касса взломана, а никаких следов проникновения через окна нет и, главное, дверь осталась закрыта на засовы и запоры изнутри? — в свой черед спросил я.

— Сейчас расскажу.

Мы обратились в слух. Сальваторе продолжал:

— В прошлый четверг, в восемь часов вечера, я увидел, как со стороны королевского дворца идет Антонино. Я стоял у двери, он кивнул мне и вошел к нашему соседу Руффо. Он оставался там, пока Руффо не закрыл магазин. Затем они вышли вместе. Руффо положил ключ от магазина в карман, и они вдвоем, с озабоченным видом беседуя, направились в сторону улицы Толедо…

— Но если он закрыл дверь магазина снаружи, — заметил квестор, — то у него не было возможности изнутри задвинуть засовы и поставить запоры.

— Видит Бог, если мне не дадут говорить, — промолвил Сальваторе, — вы так ничего и не узнаете.

— Разумеется… Продолжай, Сальваторе, мы слушаем тебя.

— Мы подошли к тому моменту, — напомнил я, — когда часовщик вместе с Антонино вышел из дома.

— Куда Антонино завел его? Это мне неизвестно; в какую-нибудь трущобу, какое-нибудь разрушенное здание, какой-нибудь овраг. Там его убили и обобрали, после чего Антонино, который был своим человеком в доме, взял ключи от входной двери, конторки и кассы и, осуществив перед тем убийство, совершил теперь ограбление; потом, набив карманы золотом и драгоценностями, он закрыл дверь изнутри, задвинул засовы, поставил запоры и покинул магазин.

— Да, но каким путем?

— Через окно.

— Но ведь все окна, как и дверь, были закрыты изнутри.

— За исключением одного небольшого опускного окна, которое выходит на проулок позади дома. Вы этого окна не заметили, но я-то его видел.

— Идемте, вы мне его покажете.

— Нашли дурака! Чтобы меня увидели вместе с вами? Поищите его сами: оно в конце коридора, между задней комнатой и кухней.

Квестор не заставил себя долго упрашивать: он спустился вниз, пересек улицу, вошел в дом Руффо и спустя несколько минут возвратился.

— Ну что? — спросил его Сальваторе.

— Да, я нашел окно.

— Такое окно можно закрыть снаружи?

— Разумеется, для этого нужно всего лишь потянуть раму вниз.

— Дальше без меня. Больше я ничего не знаю, и мне нечего больше сказать; постарайтесь только, чтобы меня не убили, ведь у меня есть жена и дети: это все, о чем я прошу вас.

Я обратился к г-ну Аморе с просьбой разрешить нам войти в магазин Руффо; разрешение было необходимо, поскольку два полицейских дежурили у двери и не позволяли посторонним входить внутрь, чтобы какой-нибудь пособник убийц, проскользнув туда вместе с зеваками, не уничтожил следы ограбления, если они остались.

Квестор сопроводил нас к двери, представил дежурившим у нее полицейским и дал нам право беспрепятственно входить в магазин и выходить оттуда столько раз, сколько мы пожелаем.

Естественно, мы направились прямо к опускному окну. Не вызывало сомнений, что именно этим путем грабитель покинул магазин.

На протяжении всего дня у двери несчастного ювелира толпились любопытные, строя самые причудливые догадки. Поскольку лишь квестору и нам было известно, каким образом грабитель проник в магазин и вышел оттуда, из всех уст вылетали самые невероятные предположения. Дескать, он спустился в дом по дымоходу. Или: в подвале имелся подземный ход, правда, никто пока не знал, где у него выход. Или: он проник в дом с помощью особой пилы по железу. Некоторые доходили до утверждения, что, поскольку Руффо был известен как якобинец, никогда не ходивший на мессу, его утащил дьявол, а так как они подкрепляли свое мнение тем, что лицо убитого, когда его нашли, было обуглено, к концу дня это мнение возобладало.

Квестор попросил нас не говорить более ни слова в нашей газете об этом убийстве, какие бы новые подробности ни стали нам известны, ибо их разглашение могло спугнуть преступников.

На другой день я получил от квестора письмо, где говорилось: