Неаполитанские хроники

После того как торжественный молебен был отслужен, а дань выплачена, банда покинула город, унося с собой добычу куда ценнее, чем золото и серебро.

Вступая в город, триумфатор, высоко державший голову, пристально вглядывался в окна и двери, словно искал что-то в глубине домов.

Женщины, жадные до зрелищ любого рода, взирали на это представление, самое любопытное из всех, поскольку оно было самым неожиданным.

Некая юная девушка, почти ребенок, робко приподняла оконную занавесь, явив лицо, сиявшее молодостью и красотой. Разбойник придержал коня и остановил на ней взгляд: он нашел то, что искал.

Девушка, словно понимая, что она погибла, отступила на шаг вглубь комнаты и закрыла руками побледневшее лицо.

Такконе что-то вполголоса сказал двум своим приспешникам, и они вошли в дом.

У выхода из церкви Такконе поджидал какой-то старик: это был дед той самой девушки; отец у нее уже умер. Старик предложил Такконе любые деньги в качестве выкупа за девушку.

«Ты ошибаешься, приятель, — ответил ему Такконе, — я не торгую своими сердечными чувствами; твоя дочь красива, и она мне нравится; я хочу ее, а не твои деньги».

Старик хотел остановить Такконе, но тот оттолкнул его ударом кулака; он встал перед разбойником на колени, но тот поставил ногу ему на плечо и опрокинул его на землю, а затем сел верхом на лошадь. К нему подвели девушку, залитую слезами; он положил ее поперек седла и шагом, при том что никто не осмелился помешать этому похищению, выехал из города, увозя с собой юную девственницу, не знавшую еще ничьих поцелуев, кроме материнских.

С этого дня никто больше в Потенце о ней не слышал.

Генерал Маньес, гонявшийся за Такконе, решил узнать, что сталось с похищенной девушкой, и, прежде чем повесить попавшего к нему в руки разбойника из этой банды, учинил ему допрос.

Разбойник заявил, что через два после похищения девушки, разгневанный на нее за то, что она беспрестанно взывала к Богу, стенала и плакала, Такконе убил ее, сказав, что женщина, которая не ценит счастья быть любовницей такого человека, как он, недостойна жить.

Затем разбойник взял свои слова обратно, сказав, что девушка, напротив, вполне свыклась с жизнью своего любовника, которого она сопровождала в его набегах, и пользовалась таким почитанием в банде, что ее называли не иначе как Мария-заступница.

Наконец, уже у подножия виселицы, он сказал, что хочет сообщить всю правду касательно судьбы несчастной девушки: однажды, когда Такконе поспешно убегал от преследовавшего его генерала Маньеса, бедняжка, которую вез, перекинув через седло, один из разбойников, то ли в самом деле, то ли притворно впала в обморочное состояние, и разбойник, чье бегство затруднял груз безвольного тела, со страшным богохульством сбросил ее с седла.

В какую из этих трех версий можно поверить? Скорее всего, ни в одну из них.

РАЗБОЙНИК БИДЗАРРО

Дорогие читатели!

Разбойник, которому его бешеный и вспыльчивый характер доставил прозвище Бидзарро, был современником Такконе и его достойным соперником. О нем рассказывали всякого рода ужасы, и, среди прочего, говорили, будто у него было два пса, которых он кормил человеческим мясом.

Эта ставшая известной всем подробность настроила против него местное население; национальные гвардейцы поднялись, как один, и дали клятву, что не сложат оружие до тех пор, пока Бидзарро не будет мертв. Несколько раз они вступали в рукопашную схватку с главарем разбойников и его бандой, и, поскольку Бидзарро неизменно терпел поражение, банда его усыхала после каждого боя: жирели лишь его псы.

Через какое-то время рядом с Бидзарро остались лишь два его приспешника и молодая женщина, которая любила его и никогда с ним не расставалась.

И вот, оказавшись после долгого бегства окруженным со всех сторон, он решил, что обретет надежное убежище в некой пещере, известной только ему самому. Соответственно, он отпустил двух своих товарищей, оставив подле себя лишь женщину и ее ребенка.

Пещера и в самом деле была превосходно скрыта от всех взоров. Вход в нее был настолько тесным, что попасть туда можно было лишь ползком на животе, а когда вы оказывались внутри, щель эту почти наглухо закрывали колючий кустарник, мох и плющ.

Однако ребенок жестоко страдал от этой бродячей жизни; он был болен, беспрестанно плакал, когда не спал, и жалобно кричал даже во сне.

— Женщина! — то и дело говорил разбойник. — Да уйми ты своего ребенка! А то ведь, ей-Богу, можно подумать, что нам послал его не Всевышний, а дьявол, чтобы выдать меня нашим врагам.

Женщина давала ребенку грудь, но ее иссохшая грудь не могла утолить его голод, и несчастный ребенок продолжал кричать и плакать.

И вот однажды вечером, когда женщине, несмотря на все ее старания, так и не удалось унять ребенка, а собаки своим рычанием выказывали беспокойство, как если бы поблизости бродил дозорный отряд, разбойник поднялся и, не произнеся ни слова, схватил ребенка за ногу, вырвал его из рук матери и размозжил ему голову о стену пещеры.