Неаполитанские хроники

Эти люди продают, по цене в одно су за бутылку, сернистую воду и железистую воду, обладающую легким слабительным действием; на протяжении трех месяцев в году все в Неаполе освежают себе кровь и очищают желудок.

Вдоль всего морского берега, прямо под открытым небом, стоят ряды ватер-клозетов, в каждом из которых, приняв самую бесхитростную позу на свете и греясь на солнышке, кто-то дожидается слабительного действия этой воды. И если вы скажете этим славным людям, что то, чем они занимаются прямо под открытым небом и на виду у всех, не принято делать так нигде в мире, они чрезвычайно удивятся.

Слово «стыдливость» не имеет точного эквивалента в неаполитанском наречии.

Так, пока длится лето, под моими окнами около полусотни ныряльщиков ловят морских ежей, мидий, венерок — короче, добывают морские ракушки различных видов, именуемые съедобными моллюсками. Всю свою жизнь они только и делают, что кувыркаются, словно морские свиньи, и, совершая эти кувырки, попеременно выставляют напоказ то свою голову, то зад, то ноги, причем всего лишь в пятидесяти шагах от берега.

Однако мне никогда не доводилось слышать, чтобы хоть одна женщина сочла это неприличным.

Этих бедняг вы и кнутом не заставите выполнять работу, которая не только не навредила бы их здоровью, но и укрепила бы его, однако они добровольно и даже с известным сладострастием выполняют работу, которая убьет их, прежде чем они доживут до пятидесяти лет.

Вынужденные проводить часть своей жизни под водой и сдерживать дыхание секунд на пятнадцать, а то и на двадцать пять, почти все они, будучи еще совсем молодыми, умирают от разрыва аневризмы.

Знаете, сколько они зарабатывают в день? От семи до восьми су.

Любая другая работа принесла бы им тридцать су.

Правда, в Неаполе есть сословие, состоящее из двадцати пяти или тридцати тысяч человек, которые зарабатывают от двух до четырех франков в день, ничего при этом не делая.

— Что же это за сливки общества такие? — спросите вы.

Об этом я расскажу вам в нашей следующей беседе.

II

Дорогие читатели!

Те сливки общества, о которых я обещал рассказать вам в нашей последней беседе, это каморристы.

— А кто такие каморристы? — спросите вы.

— Члены Каморры.

— Но что такое Каморра?

Если бы вы находились в Неаполе, я бы ответил вам очень просто: Каморра это Каморра, но вы находитесь во Франции, а раз так, я попытаюсь объяснить вам, что такое Каморра.

Каморра имеет испанское происхождение; в испанском языке слово «camorra» означает: «драка», «ссора», «стычка».

Испания, как вы знаете, пришла в Неаполь не только с Альфонсом Арагонским, проникшим туда через акведук, но и с доном Карлосом, герцогом Пармским, сыном Филиппа V, внуком Великого дофина, правнуком Людовика XIV. Тем самым доном Карлосом, который после смерти своего брата Фердинанда оставил неаполитанский трон своему семилетнему сыну и вернулся в Мадрид, чтобы править там под именем Карл III.

Так вот, в это трудно поверить, но, покинув Неаполь, то есть, как я уже заверял вас, самый грязный после Константинополя город на свете, он обнаружил, что Мадрид куда грязнее Неаполя!

Этот славный король, бесспорно лучший из всех королей в силу божественного права, каких имел Неаполь, был исполнен прекрасных замыслов: видя, что в Мадриде царит страшная грязь, он решил сделать то, что пьемонтцы так и не смогли еще сделать в Неаполе, — очистить город.

И что, как вы думаете, в ответ сделал Мадрид? Осыпал его благодарностями?

Как бы не так! Мадрид восстал; но Карл III стоял на своем, и Мадрид был очищен.

«Люди как дети, — философски заметил Карл III, — когда их моют, они плачут».

Любопытно, однако, что во время этого восстания наука пришла на помощь косности. Врачи заявили, что воздух в Мадриде, самый что ни на есть здоровый, является таковым, по их мнению, исключительно благодаря составляющим его элементам, которые насыщают и пересыщают его азотом, и потому, на их взгляд, чистота улиц неизбежно должна была отчасти лишить атмосферу Мадрида ее целебных свойств.

Мадрид плакал, но, волей-неволей, оказался отмыт дочиста.

Так вот, покидая Неаполь, этот славный король оставил там министра по имени Тануччи и корпорацию под названием Каморра.

Заняться министром Тануччи предоставим истории, а сами поговорим о Каморре.

Каморра является своего рода тайным обществом, которое, как и все прочие тайные общества, в конечном счете подменяет собой государство. Каморра — это полная противоположность Святой Феме.

Святая Феме карала преступника, до которого человеческое правосудие не могло дотянуться, судом настолько незримым и зловещим, что его вполне можно было принять за небесный суд.

Каморра оставляет безнаказанными грабежи и убийства, порождает леность, вознаграждает зло, превозносит преступление.

Каморра — это единственная реальная сила, которой подчиняется Неаполь. Фердинанд II, Франциск II, Гарибальди, Фарини, Нигра, Сан Мартино, Чальдини, Ла Мармора — все они были лишь видимостью власти: подлинная, скрытая власть находится в руках Каморры.