Неаполитанские хроники

Иначе обстоит дело с сицилийцами. Норманнские и сарацинские вторжения оставили в Сицилии явный и глубокий след, и тамошнее население вобрало в себя три основных начала: греческое, сарацинское и норманнское.

В Палермо зачастую можно встретить женщину со светлыми волосами, как у норманнки, бархатными глазами, как у сарацинки, и точеным станом, как у гречанки.

По натуре своей сицилийцы не только артистичны, как древние греки, но еще и гостеприимны, как сарацины, и пышнолюбивы, как норманны.

В Неаполе женщины редко бывают красивыми. Наделенные очень красивыми глазами, очень красивыми волосами и очень красивыми зубами — трех этих качеств вполне хватило бы, чтобы сделать француженку очаровательной, — они едва дотягивают до того, чтобы быть привлекательными.

Что до пышнолюбия, то оно здесь редкость; что до гостеприимности, то его здесь нет вовсе.

Я нахожусь в Неаполе уже полтора года, но не припомню, чтобы за эти полтора года хоть один неаполитанец предложил мне переступить порог его дома.

На Сицилии передо мной распахивались двери всех домов, все виллы вокруг были предоставлены в мое распоряжение, и я мог бы оставаться там десять лет, ни разу не отобедав у себя дома.

Что особенно поражает иностранца, приехавшего в Неаполь, так это страшная грязь на улицах; в городе нет ни одной улицы, по которой можно было бы пройти пешком в начищенной обуви. Уже более года пьемонтцы следят здесь за порядком, но они так и не сподобились создать корпорацию метельщиков и очистить город.

На самых оживленных улицах Неаполя вы наткнетесь на свиней, которые в поисках корма роются в сточных канавах и кучах мусора, точь-в-точь, как это бывает в самых бедных бретонских деревнях.

И свиньи, надо сказать, еще не самые грязные из сотрапезничающих здесь существ: на каждом шагу вы встречаете нищего, который показывает вам свою искалеченную руку, изъеденное оспой лицо, покрытую лишаями грудь и, привязавшись к вам, неотступно идет следом за вами, словно Эрнани за Карлом V.

Если вы находитесь в коляске и ваша коляска останавливается у магазина, ее тотчас же окружает целая толпа попрошаек, которые взывают к вашей жалости, выставляя напоказ самые ужасающие уродства. Если вы дадите милостыню одному, вы пропали; давать придется всем, и содержимое вашего кошелька очень скоро иссякнет.

Своими повадками эти попрошайки напоминают мух; от них невозможно защититься, их невозможно прогнать. Они залезают на подножки вашей коляски, входят вместе с вами в кафе и лавки, ждут вас, сидя на корточках, у двери вашей гостиницы.

Неаполитанцам так часто говорили, что почва у них самая плодородная на земле, небо самое прекрасное на свете, а море самое прозрачное, что они стали воспринимать все это как свои собственные заслуги и нисколько не пеклись о том, чтобы возблагодарить Бога за эти небесные дары тем единственным благодарением, какое угодно Всевышнему, то есть трудом.

Примечательно и неоспоримо верно, что чем больше природа дала какому-нибудь краю, тем меньше живущий в этом краю человек полагает себя обязанным трудиться.

Находясь в Неаполе, не рассчитывайте нанести визит или предпринять какое-нибудь дело в промежутке от двух до пяти часов дня; все кругом спят и по собственной воле вычеркивают из жизни по три часа ежедневно.

Сегодня много внимания уделяется войне, раскалывающей Америку на южные и северные штаты; все полагают, что причины ее коренятся в социальных вопросах; мы же полагаем, что дело тут в различии темпераментов.

Американцы, проживающие в северных штатах, с их суровым климатом, испытывают потребность в труде и охотно посвящают работе, даже физической, семь или восемь часов в день.

Американцы, проживающие в южных штатах, с их изнуряюще жарким климатом, — а почти все они переселились туда с севера, — стремятся лишь к покою и считают необходимым сохранить своих чернокожих рабов, чтобы принуждать их к работе, которую сами они выполнять не в состоянии.

И действительно, негры из Сенегала, Гвинеи и Зангебара, привыкшие у себя на родине к жаре в пятьдесят — шестьдесят градусов и столкнувшиеся всего лишь с тридцатью пятью-сорока градусами в Новом Орлеане, оказываются в прохладном климате и работают, чтобы согреться.

Все относительно. В Архангельске и Торнио врачи отправляют больных чахоткой в Санкт-Петербург, подобно тому, как у нас их отправляют в Ниццу и Йер.

Как итог, в Неаполе существует множество своеобразных промыслов, которых нет более нигде.

Я уже рассказывал вам о промысле, связанном с сигарными окурками; так вот, сам по себе он дает средства к существованию трем или четырем тысячам человек; попрошайничество обеспечивает пропитание не менее двадцати тысяч человек; ловля рыбы и ее продажа позволяет кормиться еще двадцати тысячам, а в Санта Лючии имеется целая людская свора, живущая за счет привилегии, которую даровал ей король Фердинанд в награду за сожженных, зарезанных, повешенных, расчлененных, зажаренных и съеденных в 1799 году патриотов.