Небесная канцелярия

– Я прожила на земле одну жизнь до тридцати пяти лет и чуть не сошла с ума. Я больше никогда не решусь это повторить. Я ангел смерти, который видел очень многое. Меня сложно чем-то напугать или удивить. Но в мир людей я возвращаться не хочу. И я не знаю ни одного сотрудника, который бы прошёл перерождение или несколько и ни разу бы не сорвался, не разочаровался, не отчаялся. Расскажи, в чём твой секрет?

Я опустила ресницы. Спрятала руки в карманы кожаной куртки. Вдруг нащупала на самой глубине порванного кармана камень, подобранный на берегу реки, – есть у меня привычка набивать карманы разной ерундой. Даже вспомнила, когда подобрала этот камень. Только узнала, что у меня скоро будет дочь, и пошла бродить по любимым городским местам. Надо же, несколько лет он там пролежал и только сейчас обнаружился.

– Я человек, – заговорила я, сжав камень в руке. – Я проживаю человеческие жизни, одну за другой. Я не ангел и никогда им не стану. Да и не хочу. Когда-то давным-давно меня пригласили на должность внештатного сотрудника Небесной канцелярии во время проведения глобальной реорганизации. Я была совсем юной душой, не прожившей ни одной жизни, и с воодушевлением согласилась. Юная душа – это ведь то же самое, что ангел. Вы помните это время, я знаю. – Я поочерёдно посмотрела на Христиана Сергеевича, на Аврелия, на Леонарда. – Вы многому меня научили. Но есть вещи, которым можно научиться, только проживая жизнь за жизнью, которые невозможно понять, наблюдая со стороны.

– Поэтому гораздо большему нам пришлось учиться у тебя, – произнёс Аврелий.

Я с благодарностью коснулась его руки.

– Возможно. Да, я многое пережила, мне приходилось и на костре гореть, и… чего только не было. Но я неизменно понимала, зачем это делаю. Мне удалось пронести свою искру через всё это время и не только не погасить, но укрепить и разжечь её. Было сложно и будет сложно, мне не раз хотелось отступить, и у меня, как у многих, появлялись мысли покончить с жизнью… с жизнями. Порой мне казалось, что я сойду с ума, что я не могу так больше. Но было то, что поддерживало меня все эти жизни, – любовь. Любовь к тому, что я делаю, любовь к этому миру. Любовь к тебе, Аврелий, к своему ангелу. Да, я наконец-то могу говорить об этом прямо, смело, не пытаясь скрыть ни от себя, ни от других. Я полюбила тебя юной душой, без опыта, без знаний. Это была самая чистая и незамутнённая любовь в мире, которой впоследствии много пришлось вынести, но я сумела её сохранить, потому что помнила, как это было в самом начале. Потому что мне было ради чего её хранить. А что до этого мира… Я могу много рассказывать о том, почему так люблю этот мир, этих неидеальных людей, таких же, как я, со своими слабостями, страстями. Но, уверена, каждый из вас, кто хотя бы ненадолго прикасался к этому миру – а таких всё же большинство – кто прикоснулся и нашёл в себе силы не отстраниться, вы меня поймёте. Вот хотя бы взять кота. Лана, ведь у тебя же был кот?

– Был, – губы Ланы дрогнули в улыбке. – Как ты узнала?

– Да потому что у каждого в этом мире хотя бы раз был кот!

– Я так плакала, когда он умер. А когда здесь вспоминала об этом, стыдно стало… ангел смерти и плачет из-за какого-то кота.

– А любовь? Ты любила там, в мире людей? Это же невероятное чувство, мало с чем может сравниться.

Аристарх Игнатьевич легонько откашлялся. Но Лана не обратила внимания, и искорки в её глазах разгорались всё ярче.

– Вот сейчас немного обидно, конечно, – вставил Аврелий.

– Тебе всё равно придётся делать выбор между земной любовью и любовью вечной, – заметил Аристарх.

Я пожала плечами:

– Нет. С чего бы?

– Ведь кто сказал… – тихо произнёс Аврелий, и в голосе его слышались остатки ещё непрожитой боли. Я снова порывисто схватила его за руку.

– Да! – воскликнула я. – Кто сказал, что можно любить только один раз, только кого-то одного и только по одному сценарию?! – Ангел сжал мою ладонь почти до боли. – Почему сразу выбор? Я не хочу выбирать! Я хочу всего! Я хочу невозможного. Хочу успеть всё. И я успею. Почему не могу любить тебя по-настоящему, всем сердцем, и одновременно любить жизнь на земле, любить человека? Да, так не бывает, да, это невозможно, но ведь это и есть наша специализация – творить невозможное!

Я огляделась в поисках поддержки. Аврелий слушал меня вроде и внимательно, но я видела, как тяжело ему сейчас быть со мной на одной стороне, что ему ещё проживать и проживать эти слова. Я была ему благодарна уже за то, что он не стал на каждое слово противоречить двумя. Шеф постукивал пальцами по столу. Аристарх Игнатьевич вовсе уставился в окно. Лана слушала с идеально сдержанным лицом, только глаза пылали. А Лео…

Мой милый Лео сидел в кресле, нога на ногу, и улыбался мне. Улыбался от всей души, открыто, искренне, вовсю сверкал глазами, скалил зубы, потирал подбородок и кивал. Я воодушевилась.