Небо после бури

Конечно. Она хочет убивать джиннов или, по меньшей мере, ранить. Я планировал просто отпугнуть их – заставить отозвать отряд рэйфов. Я не могу позволить Сорокопуту драться с джиннами. Я обещал Мауту, что найду способ вернуть их в Сумеречный Лес в качестве Ловцов Душ.

– Жди здесь, – говорю я. – Я сейчас…

– Даже не думай. – Кровавый Сорокопут смазывает мечи и убирает соль. – Я притащила сюда целую армию не для того, чтобы стоять, как идиотка, и смотреть, как убивают моего главного союзника. – Внезапно она застывает. – Слушай.

Я не сразу соображаю, в чем дело, но потом до меня доходит: звон мечей и крики доносятся как будто издалека, а вокруг меня и Сорокопута царит гробовая тишина. Наши взгляды встречаются.

А потом она отпрыгивает влево, и как раз вовремя: из тумана на нее налетает группа джиннов в огненном обличье. Сорокопут рычит, ее мечи со свистом рассекают воздух. Пылающая фигура падает, как подкошенная. Ее место сразу же занимает другая. Но Сорокопут владеет оружием более искусно, чем джинн – а кроме того, ее клинки покрыты солью. Ни оружием смертных людей, ни солью их не убить, но ранить можно.

Джинн направляет на Сорокопута струю пламени. Она ныряет в укрытие – за ствол толстого дерева. Но почти сразу же выскакивает обратно и наносит удар, целясь в горло огненного существа. Джинн отступает, а я толкаю Сорокопута назад.

– Ты свихнулся, что ли? – Она шатается, пытаясь удержаться на ногах. Но я не успеваю ничего объяснить: Талис, я узнал его, швыряет в нее копье. Сорокопут падает, ударяется головой о камень и больше не шевелится.

Талис разворачивается ко мне, и я отшвыриваю его.

– Подожди! – кричу я. – Прошу тебя, подожди. Я пришел сюда не для того, чтобы убивать твоих сородичей.

Джинн поднимается с земли, хватает копье и приставляет острие к моему горлу.

– Ты ведь знаешь, что тогда случилось, когда армия людей явилась в Сумеречный Лес, – шипит он.

– Я просто хочу поговорить. – Я бросаю оружие и поднимаю руки, лихорадочно соображая, какими словами я смогу его убедить. – Ты был прав. Страдание невозможно контролировать. И он… Мехерья… он не сумеет подчинить силу, которую собирается освободить. Это сказал мне сам Маут. Когда стены рухнут, Море Страдания уничтожит все живое в нашем мире. Даже вас, джиннов. Настанет конец света…

К нам приближается пылающая женщина-джинн.

– Возможно, этот мир заслуживает, чтобы его уничтожили.

– На свете живут миллионы людей, которые никогда не причиняли вам зла, – напоминаю я. – Которые сейчас находятся в тысячах миль отсюда и понятия не имеют о том, что…

– И тем не менее, ты пришел сюда во главе армии, вооруженной сталью и солью. История повторяется.

Талис разгневан, и это понятно: ему кажется, что его предали. Он доверился мне, а я обманул его доверие, привел войско к порогу его дома.

– Я всего лишь хотел отвлечь Мехерью от Маринна, – быстро говорю я, краем глаза замечая, что Сорокопут приходит в себя. – Талис… пожалуйста, уговори его сложить оружие. Убеди остановить эту бессмысленную войну.

– Ты хоть понимаешь, о чем просишь? – Талис подплывает ко мне вплотную. Сейчас он принял вид человека, но меня опаляет жар, исходящий от его тела. – Хочешь, чтобы я пошел против своего народа, против своего короля?

– Возвращайтесь к Мауту, – прошу я. – К обязанностям Ловцов Душ…

Едва успев произнести эти слова, я понимаю, как оскорбительно мое предложение. Почему джинны должны помогать призракам людей? Если люди заключили их в тюрьму на сотни лет!

– Мы не станем Ловцами Душ. – Лицо Талиса становится мрачным. – Возврата к прошлому быть не может. После того, что сделали с нами, после того, как жестоко мстили мы… Мы осквернили этим себя.

Слова звучат окончательно и бесповоротно. И я понимаю: надежды нет. Я знаю, каково это – совершать ужасные вещи, которые потом не можешь простить сам себе. Маут хочет, чтобы я восстановил равновесие, но как? Если людей и джиннов разделила память о бесконечном насилии.

– Талис! – Из-за деревьев появляется другой джинн. – Мы должны отступить… их слишком много…

Талис бросает на меня последний задумчивый взгляд и уносится прочь. Джинны следуют за ним. Туман исчезает. У меня за спиной снова слышны крики и звон оружия – это наша армия сражается с последними рэйфами.

Я чувствую прикосновение какого-то холодного предмета. Повернув голову, я вижу лицо Кровавого Сорокопута. Острие ее меча прижато к моему горлу.

– А теперь скажи мне, – шипит она, – какого дьявола ты сейчас позволил врагам уйти целыми и невредимыми?

54: Кровавый Сорокопут

Ловец Душ кладет ладонь на мой меч, но я рычу непристойные ругательства, и он поднимает руки.

– Значит, ты с ними заодно, – говорю я. Он только что разговаривал с чертовыми джиннами. Просил их о чем-то. И потом отпустил. – Ты с самого начала не хотел с ними сражаться!