Белинский был иного мнения об искусстве: «Говорят: для науки нужен ум и рассудок, для творчества – фантазия, и думают, что этим порешили дело начисто, так что хоть сдавай его в архив. А для искусства не нужно ума и рассудка? А ученый может обойтись без фантазии? Неправда!.. В творениях Шекспира не знаешь, чему больше дивиться – богатству ли творческой фантазии или богатству всеобъемлющего ума»[257]
.Заблуждения Либединского объясняются прежде всего недостатком знаний, как правильно отметил Фадеев, а упорство в отстаивании ошибочных положений – групповой борьбой, на что также правильно указал Фадеев, но указал, к сожалению, очень поздно. В конце же 20-х годов и сам он, и все товарищи Либединского из напостовской школы ринулись защищать теорию «непосредственных впечатлений». При этом они громили Воронского, о чем упоминалось выше, как раз за те самые ошибки, которые допустил и Либединский. Такова логика групповой борьбы. На самом деле, Авербах в статье «Долой Плеханова (куда растет школа Воронского)» гневно вопрошает: «Кому нужно противопоставление ума и чувства в эстетическом восприятии искусства? Только тем, кто хочет привести нас к выводу о необходимости борьбы с публицистикой в образах… Агитационное произведение, написанное подлинным гражданским пафосом, возбуждающее людей и направляющее их по вполне определенному пути, вычеркивается из искусства, ибо оно явно не вызывает тех эстетических эмоций, о которых пишет Воронский»[258]
. И, как всегда у Авербаха, грозный прич??? говорит в конце статьи: «Назад к Канту! Назад к Скабичевскому! Назад к Сологубу! На учебу к Бергсону! – так идут они под знаменем идеалистической реакции»[259]. И, как всегда, Авербах перехлестывает, потому что Воронский в той самой статье, которую критикует Авербах, не отвергает агитационное искусство. «Прежде всего, – говорит Воронский, – значительная, может быть, преобладающая часть современных художников занята агитацией и пропагандой новых идей. Это вполне естественно и необходимо, но все же агитационное искусство больше хочет, чем видит»[260]. Следовательно, при всем своем преклонении перед истинным искусством Воронский признает существование агитационного искусства не только естественным, но и необходимым явлением. В то же время глава напостовской школы не замечает, когда Либединский вообще выключает из сферы искусства публицистику. За что же тогда ратует Авербах?Критикуя Воронского за то, что у него будто бы «непосредственные впечатления» трактуются как вечно данные, неизменные, Л. Авербах, поучая, изрекает: «…следует говорить об исторически меняющихся классово различных непосредственных восприятиях жизни – восприятиях, преодолевающих вульгарные житейские представления и максимально приближающихся к познанию действительной сущности явлений»[261]
. Как видим, Авербах не только признает «непосредственные восприятия жизни», но приписывает им силу всего человеческого сознания, в том числе и свойства абстрактного мышления. По Авербаху, «непосредственные восприятия жизни», преодолевая вульгарные представления, максимально приближаются к «познанию действительной сущности явлений». Но это и есть чистейшее бергсонианство, хотя Авербах оказался в нем по невежеству.Преподнеся Воронскому урок классовости, Авербах указал на то, что «непосредственные восприятия жизни» всегда классово различны. И это, в общем, правильно. Но этим определением он поставил себя в затруднительное положение: из его фразы вытекает мысль, что «непосредственные восприятия» любого класса максимально приближаются «к познанию действительной сущности явлений», тогда как сам Авербах допускает такое познание лишь у одного класса – у пролетариата.
Оригинально защищал Либединского Фадеев. В своей статье «Против верхоглядства (Ответ т. Семенову)» он попытался раскрыть суть теории «непосредственных впечатлений» и доказать ее состоятельность. М. Семенов (псевдоним полемиста, настоящего имени которого установить не удалось. А. Фадеев предполагал, что это был А. Зонин) наряду с наивными и общеизвестными поучениями о «классовом характере искусства» указал на действительные ошибки Либединского, допущенные им в докладе «Художественная платформа ВАПП». Фадеев «разъясняет», «растолковывает» положения Либединского. Однако, по существу, он исправляет эти ошибочные положения, исправляет настолько основательно, что от теории «непосредственных впечатлений действительности» Либединского ничего не остается, кроме терминологической шелухи.
«На каких особенностях, составляющих основу художественного творчества, сосредоточил свое внимание т. Либединский?» – спрашивает Фадеев. И дальше начинаются его «элементарные пояснения».