Неизвестная. Книга первая

Среди уголовниц Юлия Вонифатьевна не значилась. Об этом доложил Василий и в подтверждение своих слов положил на стол справку из архива. Почему-то капитан этому не удивился. По политическим делам она так же не проходила. Это Николай выяснил сам. Запрос на всесоюзный розыск он отправил, но решения пока не было.

Данилов снова и снова вглядывался в фотографию и уже в сотый раз перечитывал вложенный в папку дела листок: Струтинская Юлия Вонифатьевна, год рождения — тысяча девятисотый. Русская. Рост — выше среднего, волосы темные, стриженные… и так далее. Примерно то же самое, что Николай и сам видел на фотокарточке. Только главного в том листке не было — зачем она так понадобилась Лаврентию Берии и где ее искать?

И тут в голову Данилова пришла совершенно простая и логичная мысль, а что если…

Но его прервал Василий:

— Николай Архипыч, общий сбор.

И теперь он сидит в столовке Тушинского аэродрома и ждет, когда ему выделят зону ответственности.

— Товарищ капитан, — окрик вырвал Данилова из полудремы.

— А?.. Слушаю…

— К генералу!

Власик окинул его строгим взглядом.

— Что это вы, капитан, в такой момент здесь спаленку устроили?

— Виноват, товарищ генерал, — потупился Николай. — Сморило.

— Виноватых бьют, — хмыкнул какой-то лейтенант из окружения Власика, с маленькой, точно дамская мушка, родинкой над верхней губой. — Как фамилия?

— Капитан Данилов.

— Данилов… Данилов… — генерал быстро пробежал глазами список личного состава. — Данилов Алексей Алексеевич?

— Никак нет — Николай Архипович.

— Странно, — хмыкнул Власик. — Здесь такого нет. И вдруг крикнул резко: — Тревога!

И словно у фокусника, в его руке невесть как оказался маленький браунинг, и Данилов увидел черный срез дула, направленный прямо ему в лоб.

Остальные отреагировали не так быстро, но уже через секунду на Николая было направленно около сотни стволов. Данилов поспешно поднял руки вверх.

— Что же вы, суки, нас совсем за идиотов держите? — спросил Власик.

И Данилов почувствовал, как мир вокруг сжимается, перекручивается и натягивается как рояльная струна. Один неверный жест, взгляд или слово, и струна лопнет. Он уже испытывал такое, когда в Шанхае ему пришлось столкнуться с бойцами Триады, а потом под Воронежем… Но здесь-то были свои.

— Товарищ генерал! — голос Васи Ермишина разорвал напряженную

тишину. — Товарищ генерал, я объясню.

Сержант протиснулся сквозь толпу чекистов, кивнул Данилову, подошел к Власику и зашептал ему на ухо. Генерал слушал внимательно, не спуская глаз с Данилова. А Вася что-то тихо объяснял Власику. Данилов смог разобрать только слово «нарком», да еще имя Лаврентия Павловича. Наконец Ермишин замолчал. Власик кивнул ему, и так же внезапно как появился, браунинг исчез.

«Лихо», успел подумать Данилов, прежде чем генерал сказал:

— Отбой!

А когда напряжение немного спало и чекисты убрали оружие, Власик оглядел оперативников.

— Плохо, товарищи! Очень плохо. Медленно и неуверенно! Если вы так же медленно будете реагировать на настоящего врага, это никуда не годится.

Потом посмотрел на Николая и добавил:

— Спасибо, товарищ капитан, что помогли в проведении проверки боеготовности личного состава. Руки можете опустить. А остальным… Бдительность, бдительность и еще раз бдительность!

— Служу трудовому народу, — рефлекторно ответил Данилов.

— Можете быть свободны.

— А как же…

— У вас свободный поиск, — Власик отчего-то опустил глаза и принялся перебирать бумажки на столе. — Смешаетесь с толпой. Походите среди гостей парада, посмотрите. Если что-то заметите — сразу сообщите ближайшему оперативнику.

— Есть, товарищ генерал.

— Идите.

Данилов развернулся и пошел, а генерал внимательно посмотрел ему в след.

На выходе из столовки Николая догнал Ермишин.

— Что это было? — спросил сержанта Данилов.

— Извините, товарищ капитан. Это мой недогляд. В строевой забыл внести вас в тревожный список.

*****

В шесть утра к празднично украшенной цветами и лентами арке входа на Тушинский аэродром подъехал грузовичок. Из кузова бойко выпрыгнули молодцеватые парни в форме военно-воздушных сил. В руках парней блестели трубы, валторны и прочий музыкальный инструмент. Бравого вида дирижер дал музыкантам покурить и прочистить легкие и взмахнул палочкой. Звуки бравого марша разнеслись над еще пустым летным полем

А потом в Тушино началось настоящее столпотворение. Сказать, что народу на парад пришло много — значит не сказать ничего. Данилову показалось, что вся Москва собралась на аэродроме. Люди ехали на открытых грузовых и легковых автомобилях, на велосипедах, на забитых до отказа пригородных поездах, плыли по реке на катерах и лодках и нескончаемым потоком шли, шли, шли от города.

Николай еще ни разу в жизни не видел столько народу. Ему показалось, что на него надвигается огромный вал неукротимой, непонятной, непредсказуемой и потому опасной энергии. Людская волна накрывала жаром, буйством эмоций, гамом голосов и каким-то беспокойным напряжением.