Неизвестная. Книга первая

Вообще у профессора с Варченко сложились весьма доверительные отношения. Владимир Михайлович был доволен своим новым сотрудником. Помимо подготовки экспедиции, на которую, признаться, не отважились его коллеги по институту, предпочитая оставаться в благоустроенном Петрограде, а не кормить гнус в далекой тундре, Варченко предложил профессору провести серию экспериментов по весьма интересной теме. И профессор дал свое разрешение и даже решил сам поучаствовать в некоторых опытах.

Александр Васильевич пригласил своего давнего приятеля, очень известного в ту пору дрессировщика — Анатолия Анатольевича Дурова. Тот с удовольствием согласился помочь естествоиспытателю в его опытах и пришел в институт с песиком Пикки.

— Смотрите, Владимир Михайлович, — говорил Варченко профессору, когда дрессировщик начал работать со своим питомцем. — Насколько собака точно и радостно выполняет команды человека.

— Да, — согласился Бехтерев. — Такое чувство, что они с Анатолием Анатольевичем составляют единое целое…

— Именно, — согласился Варченко и обратился к Дурову — Толя, а вы можете теперь ни жестом, ни словом не проявлять себя, а мысленно попробовать руководить собакой?

— Хм, — сказал Дуров. — Попробую…

— Просто сядьте и попытайтесь сосредоточиться на какой-либо команде.

— Хорошо, — Анатолий Анатольевич уселся на стул, стоящий среди комнаты. — Пикки, — позвал он пса, и тот, радостно замахав пушистым хвостом, уселся у ног дрессировщика.

— Смотрите, Владимир Михайлович, — тихо сказал Варченко.

Дуров сидел неподвижно. Пикки некоторое время внимательно смотрел на Дурова, затем лег, потом снова сел, но вдруг встал на задние лапы и сделал пируэт. Потом отошел от дрессировщика в угол комнаты и лег там, свернувшись калачиком.

— Все точно! — воскликнул Дуров.

— Вот видите, — сказал Варченко профессору. — Мне представляется, что электромагнитные волны, которые рождает мозг во время формирования мысли, могут улавливаться другим мозгом и приниматься как команда к исполнению.

— Телепатия? — Бехтерев посмотрел на собаку, затем на дрессировщика. -

А вы как думаете, Анатолий Анатольевич?

— Я сосредотачивался на команде, как велел Саша, простите, Александр…

Мне кажется, из этого может получиться очень забавный номер…

— А вы, Юлия Вонифатьевна, — повернулся профессор к Струтинской, которая все это время тихонько сидела в сторонке и записывала этапы проведения эксперимента. — Что думаете по этому поводу?

— Я? — Юля оторвалась от дневника наблюдения.

— Да, — сказал Бехтерев.

Немного помолчав, она вдруг спросила:

— Александр Васильевич, а можно между собакой и человеком поставить вон ту ширму?

— Отчего же нельзя, — Барченко выполнил просьбу своего секретаря.

Между Дуровым и Пики оказалась легкая белая ширма.

— Интересно, — огладил бороду Бехтерев.

— Толя, — обратился к дрессировщику Александр Васильевич. — Давайте-ка еще раз и в той же последовательности.

— Да легко, — ответил Дуров и сосредоточился.

Прошло некоторое время, но, сколько не напрягался дрессировщик, Пикки все так же лежал в своем углу.

— Александр Васильевич, — тихо сказала Юля. — Уберите, пожалуйста, ширму.

Варченко свернул ширму и поставил ее к стене.

Практически сразу пес вскочил со своего места, подбежал к Дурову и радостно выполнил все команды по второму разу.

— Спасибо, родненький, — заулыбался мокрый от натуги дрессировщик и потрепал по загривку понятливого пса.

— Вы думаете, все дело в ширме? — спросил Бехтерев.

— Навряд ли, — покачал головой Варченко. — Мне с трудом представляется, что ткань смогла бы задержать мозговые волны. Тогда почему?

— Мне кажется, — сказала Юля. — Что дело вовсе не в этом…

— Погодите, — остановил ее Александр Васильевич. — Толя, ты можешь еще раз проделать то же самое.

— Саша…

— Понимаю. Тяжело. Вижу, что устал… Ну, пожалуйста, это очень важно. Ради науки.

— Ну если ради науки…

И в третий раз умница-песик исполнил все мысленные приказания Дурова.

— Я понял! — радостно сказал Варченко, который все это время внимательно наблюдал за дрессировщиком. — Толя, дай мысленно псу команду «Лежать!»… Ага… лег. А теперь, пожалуйста, отошли его обратно в угол. Угу… все сходится.

— Вы о чем? — спросил Бехтерев.

— Когда Анатолий дает про себя командует «Лежать!», у него едва заметно поднимается левая бровь. Толя, будь так любезен… Вот видите! А когда он дает команду «Место!», уголки рта опускаются чуть вниз.

— А ведь так оно и есть, — согласился Бехтерев.

— Значит, пес, видя эти изменения на моем лице, — с интересом взглянул Дуров на Пикки, — воспринимает их как полноценную команду.

— Ну, — развил эти умозаключения Бехтерев. — Может не только лицо, но и взгляд, и микроскопические изменения в теле. Совокупность факторов…

А Юля… она углубилась в свои записи, стараясь не мешать ученым делать выводы из данного эксперимента, и только тихонько улыбалась.

*****