Неизвестная. Книга первая

Пока Кузминкин добывал необходимое снаряжение, а Наташа осваивала нелегкую профессию счетовода, Александр Васильевич провел еще одну серию экспериментов. После опытов с Дуровым он не оставил своей идеи, что мозг, подобно радиопередатчику, генерирует поток волн, которые при определенных условиях и достаточном старании можно уловить и расшифровать. Ведь если это получалось у Юлии, то, значит, может получиться и у других. И тогда «феномен Струтинской», как называл это Александр Васильевич, может быть разгадан и подчинен воле любого человека.

Как всегда в беспокойное время, когда у народа нет уверенности не то что в будущем, но даже в завтрашнем дне, когда совсем непонятно, то ли через неделю хлеб будет стоить в два раза дороже, то ли его не будет совсем, когда старые, привычные схемы жизни перестают действовать, а устои рушатся, когда постоянно в воздухе носится ощущение тревожности, нервозности и растерянности, тогда, словно по мановению волшебной палочки, из всех щелей начинают лезть всяческие гадалки и гадатели, ясновидцы и спириты, готовые с радостью паразитировать на страхах обывателя и набивать себе карманы, пользуясь доверчивостью граждан.

В Питере зимой двадцатого года таких салонов «колдуний в третьем поколении», «ясновидящих древней египетской школы» и «наследников вавилонских тайных посвящений» было хоть пруд пруди. Среди этой пестрой братии вполне мог оказаться человек, который помог бы Варченко разгадать тайну Юлии Вонифатьевны.

В «Петроградском вестнике», частной газетке объявлений, между объявлением «Сифилис. Венерич. Мочепол. Доктор Эльцис» и «Вспомоществование в родах и акушер. Половые. Нервные. Доктор Л. Ж. Микицинский», было помещено объявление следующего содержания: «Только одну неделю! Институт по изучению мозга и психической деятельности приглашает для экзаменации и документального подтверждения своих экстраординарных способностей всех лиц, обладающих даром предвидения, ясновидения и проч. Время приема заявок — ежедневно с 12.00 по 18.00» и номер кабинета в Мраморном дворце.

Газетка была не из многотиражных.

— Ничего страшного, — сказал на это Варченко. — Если у человека есть способности, он это объявление увидит и, скорей всего, придет.

Александр Васильевич оказался прав. Неизвестно какими путями, но слух о том, что Институт мозга, может дать «железную» бумагу всем питерским колдунам и ведьмам, такую бумагу, что даже фининспектору показать можно будет, моментально разлетелся по городу. А следом полетел другой слух — о том, что без справки из Института мозга ЧК будет арестовывать гадалок и провидцев и выселять их из города…

— А мы что? Мы ничего, — пожимал плечами Варченко и при этом заговорщицки перемигивался с Кузминкиным.

И народу в назначенное время пришло много. Даже очень много.

Юлия, которая записывала многочисленных ведьм, потомственных гадалок, спиритов и прочих, сразу стала делить всех этих людей на несколько категорий.

Сумасшедших, которые свободно общались с духами убиенной венценосной семьи, а так же с архангелами и даже самим господом богом, она заносила в один список — лично для профессора Бехтерева. Он как раз собирал материал для новой книги.

Заблуждающихся, которые искренне верили в свою исключительность, но, к сожалению, были обычными людьми. Таких Юля отправляла на встречу с Александром Васильевичем, который после непродолжительной беседы выпроваживал их восвояси, не давая никаких конкретных обещаний.

Откровенных мошенников и шарлатанов, которые прекрасно знали о своем мошенничестве, но надеялись проскочить, прошмыгнуть, «подмазать, чтобы прокатило» и дальше заниматься своим грязным делом. Этих Кузминкин обещался не забыть.

И настоящих. Тех, у кого Юля ощущала хоть что-то, хоть легкий намек на способности.

Для девушки эта затея оказалась нелегким испытанием, но и хорошей тренировкой. Вначале, после «обследования» всего трех человек, она запросила отдыха. И Варченко ей разрешил поспать полчаса, несмотря на возмущение пришедшей публики. Следующий перерыв ей понадобился уже после седьмого экстраординара в кавычках, который оказался всего лишь ловким фокусником, умело дурившим головы и без того замороченным дамочкам, желавшим «присушить одну весьма привлекательную особу». Он пообещал Юле пару шелковых чулок, чтобы «проверка прошла гладко… ну вы понимаете», а после того, как девушка возмутилась подобной наглостью, к чулкам прибавился еще и комплект белья. Тут Юля не выдержала и сорвалась.

— На сегодня прием закончен! — резко объявил Варченко толпившимся в холле претендентам на заветный документ. — Приходите завтра, к полудню.

Экстраординары было завозмущались, ведь до заветных восемнадцати оставалось еще целых двадцать минут, но когда из кабинета санитары вынесли вопящего на разные голоса самого Исидора Танчини, того самого «кудесника любовных приворотов», что пытался всучить Юле взятку, надо сказать, весьма популярного в то время в Питере «мастера по разрешению пикантных дамских дел», то как-то поутихли и быстро разошлись.