Неизвестная. Книга первая

— Для тебя, может, и глупость, а мне надо…

— Ладно, — сказал он с порога. — Пошел я.

И уже положив ладонь на ручку двери, задержался на секунду.

— У меня к тебе просьба будет…

— Что? — не расслышала Лидочка.

— Просьба к тебе, — повторил он чуть громче.

— Какая просьба?

— Ты за Струтинской присмотри.

— Она что, неблагонадежная? — Маркова села на кровати.

— Нет… Это не задание. Это просьба.

— Не поняла… — Лида взглянула на темный силуэт у двери номера. — Блюмкин, ты дурак?

— Почему?

— Ты переспал со мной, а после хочешь, чтобы я…

— Ты просто присмотри и все, — Яков, решительно открыл дверь и шагнул в освещенный коридор гостиницы.

Но все это было утром. А теперь он шел по перрону, понурив голову и шаркая подошвами сапог. Шел в сторону, прямо противоположную той. в которую катил бойкий паровозик.

— Почему ты не подошел? Почему?! — спрашивал он себя сурово.

— Да потому, что я трус! Истинный трус! — отвечал он себе же.

— Что? — переспросил его, пробегавший мимо тот самый паренек, что предупредил Варченко об отправке.

— Да пошел ты! — рявкнул на него Блюмкин, выпрямил спину, поднял подбородок и браво зашагал в сторону вокзала.

А свистящий, пыхтящий, лязгающий поршнями и шестеренками паровоз легко тянул состав, в самом хвосте которого Варченко и его команда неслись навстречу неразгаданным тайнам страны шаманов и северного сияния.

*****

Свадьба получилась шумной. Всем был чертовски весело, все были возбуждены и не скрывали своих чувств. И к тому же Лида Маркова достала из своего бездонного саквояжа склянку медицинского спирта.

Варченко попробовал возразить, но Маркова была непреклонна:

— Э, нет, Александр Васильевич, у вас в команде, — именно она впервые назвала эту группу людей командой, — у вас в команде появилось два новых человека. Заметьте, женщины…

— И заметьте, красивые женщины, — поддержал ее Кондиайн, чуть сжав пальцами ладошку Эль.

— Да, — согласилась Наталья. — Красивые.

— И вроде как свадьба у нас к тому же, — глядя на склянку, Кузминкин огладил усы, а потом покосился на бочонок, который стоял в дальнем углу теплушки.

Он-то свой спиртик до Кольского решил приберечь.

Юля непонимающе оглядела всех, а потом улыбнулась:

— Это будет интересный опыт, — сказала она.

— Ладно, — согласился Варченко. — Столько у нас сегодня событий…

— Эль, Юля, — сказала Наташа. — Давайте накроем на стол. Степан Иванович, — посмотрела она на чекиста. — Выдавай нам суточный паек…

— Есть! — улыбнулся Кузминкин. — Позвольте, — протянул он руку за склянкой. — Я водичкой разведу.

— Дамам некрепко, — сказала Наташа.

— Ага, — Маркова отдала спирт чекисту и задвинула саквояж под лежак. — А то напьемся и буянить начнем…

А потом, когда выпили за молодых, пожелали им совет да любовь, покричали «Горько!» и закусили под стук вагонных колес, Александр Васильевич взял слово.

— Товарищи, — сказал Варченко и качнулся, то ли давно не пил алкоголя, то ли вагон подпрыгнул на стыке. — Друзья… Мы долго готовились… Так уж случилось, что сегодня мы отправляемся туда, где нас ждут загадки и приключения. И как знать, может нам посчастливится заглянуть за ту тонкую грань, за которой скрываются все величайшие тайны вселенной. Я знаю, где-то там… — махнул Александр Васильевич рукой по ходу поезда. — Там нас ждет Нечто. Нечто, которое может быть большим, а может быть бесконечно маленьким, но это — Нечто. И оно изменит наши жизни. Запомните этот миг, послушайте его, почувствуйте кожей, попробуйте на язык. Этот миг… Он прекрасен. Он прекрасен ощущением ожидания, радостного ожидания встречи с неведомым, — Варченко поднял свою кружку и оглядел всех присутствующих. — С началом нашей экспедиции, товарищи!

На мгновение все замерли и прислушались к стуку колес, к потрескиванию дров в печурке, к тихому скрипу деревянных лежаков, к грустной песне ветра в вытяжной трубе и к веселому свистку бойкого паровоза. Пространство вокруг наполнилось волнами тонкой вибрации и казалось, что теплушка вдруг превратилась в деку виолончели и звучит, словно хорошо настроенный инструмент. Этот звук был правилен, гармоничен и прекрасен. Он сливался с ледяными шорохами замерзших полей и шумом деревьев на холодном ветру, с криками птиц и ватным скрежетом друг о друга темных тяжелых туч. Он словно вписался в мировой оркестр, звучащий в едином порыве симфонии планеты.

— Я слышу музыку, — сказала Юля.

Она захмелела. Опыт с алкоголем оказался не слишком удачным. Голова ее кружилась, и неприятный ком все время хотел подняться из желудка по пищеводу.

А за столом уже было шумно.

— За нас, товарищи! — воскликнул Кондиайн и поцеловал Эль.

— За нас! — сказал Кузминкин и взглянул на Наталью, и она не отвела взгляда.

— За нас! — улыбнулся Варченко.

— Смотрите-ка, — сказала Маркова. — Струтинскую, кажется, укачало…

А Юле действительно было дурно. Стены теплушки плыли, словно вмиг потеряли твердость. Пол под ногами плясал в такт колесному стуку… И этот проклятый ком. Она не смогла его сдержать…

— Юля! — воскликнула Наталья. — Степан Иванович, нам нужна тряпка.