Нэко-кафе. Правила жизни кошек

Утро было нежарким, ветерок доносил в окно запах дождя. Нагоре потянулась, зевнула и выбралась из постели, чувствуя себя как следует отдохнувшей. Ее удивлял эффект, который оказали на нее два дня работы в кафе. Точнее, два дня работы с кошками.

Не имея других планов на начало среды, она наконец решила заняться кухней и гостиной: после завтрака, состоявшего из вареного яйца и двух тостов с сыром, она потратила несколько часов на уборку и приведение дома в порядок.

До звонка родителям по скайпу еще оставалось время, и она быстро приняла душ, чтобы освежиться.

– Наго, как ты, миленькая? Как давно мы с тобой не разговаривали!

Сначала голос матери звучал издалека, потом стал слышен лучше, и наконец на экране компьютера появилось ее лицо в очках для чтения.

– Всего две недели, мама… Нужно было разобраться с делами. Кстати, доброе утро! – приветливо улыбнулась Нагоре.

Не важно, много ли времени прошло между двумя звонками по скайпу, два дня или две недели, ее матери они казались вечностью. Не имело значения и то, говорили ли они в этих паузах через WhatsApp или по телефону. Иллюзию присутствия создавал только скайп.

– Папа рядом? – с беспокойством спросила Нагоре.

– Он в ванной, сейчас придет. Тебе что-нибудь нужно, дочка?

– Нет, все в порядке.

– Подожди. А вот и папа…

Мама исчезла, и через мгновение в окошке скайпа появились они оба.

– Привет, дочь, как дела? Нашла работу? – донесся сквозь помехи голос папы.

Вопрос заставил Нагоре улыбнуться… Папа отличался тем, что сразу переходил к делу.

– Да, у меня есть работа… Это не то, что вы ожидали… и не то, что ожидала я, но жизнь щедра на сюрпризы, правда же?

После этого вступления она со всеми подробностями и с почти кошачьей невозмутимостью рассказала им обо всем, что произошло после звонка Лусии в пятницу утром. Родители выслушали историю до конца в глубоком молчании и с беспокойством переглянулись.

В конце концов заговорил папа:

– То есть… я так полагаю, эта работа временная, пока не найдешь что-нибудь поприличнее.

– Что ты понимаешь под «приличной работой», папа?

Снова повисла пауза. У Нагоре под рукой были бумага и карандаш, и, чтобы снять напряжение, она по старой привычке начала рисовать каракули.

– Не обижайся, Наго, – вмешалась мама. – Я понимаю, это такая терапия, преодоление страхов. Мы же не будем ссориться, правда, дорогой? – обратилась она к мужу, который развел руками и сделал вид, что не согласен, хотя ему нечего было возразить.

– Я зарабатываю тысячу евро в месяц и свободна по утрам, – защищалась Нагоре. – Иначе я бы сейчас с вами не разговаривала.

Папа выбрал именно этот момент, чтобы выразить свое мнение. Он считал себя экспертом в подсчетах, хотя за ним водилась репутация скупердяя.

– И сколько ты платишь за аренду?

– Шестьсот евро, вы же знаете. Цена низкая, потому что владелец оставил тут много своих вещей. Через семь месяцев он вернется, и ему понадобится его квартира.

– Не очень-то дешево, – возразил папа. – На еду и оплату счетов у тебя остается всего четыреста евро…

– Ты нормально питаешься, дочка? – встревожилась мама. – Мы можем перевести тебе деньги, если…

– Я бы приняла их только в долг, так, чтобы потом возвращать по пятьдесят евро в месяц, – ответила Нагоре, проглотив гордость.

Это вызвало новый спор, и в конце она победила. Женщина почти сорока лет не может позволить себе жить за счет родителей-пенсионеров.

Отключив скайп, Нагоре осталась за столом, чувствуя одновременно облегчение и грусть. Каждый раз, беседуя с родителями, она обнаруживала, что они становятся старше, и ее так называемый «альтернативный стиль жизни» не очень способствовал их покою.

Чтобы расслабиться, она принялась рассматривать свои наброски. Прошел почти год с тех пор, как она перестала рисовать, но, пока они болтали, рука двигалась сама по себе. На листке были нарисованы кошачьи мордочки с большими усами («Побочный эффект приготовления кофе», – подумала она) и добродушный кот с черным носом и жетоном на шее.

Она опять вспомнила слова, выгравированные на ошейнике Сорта. Судя по всему, это была молитва, написанная в 1934 году американским богословом Рейнхольдом Нибуром и ставшая девизом программы «Двенадцать шагов» для анонимных алкоголиков. Она напомнила Нагоре об Оуэне и жутких ссорах последних нескольких лет их совместной жизни. Еще до того, как она узнала об измене, у него были серьезные проблемы с алкоголем. Однако он этого не признавал. Она погладила левой рукой рисунок и мысленно произнесла: «Есть вещи, которые я не могу изменить, потому что они от меня не зависят… Но к счастью, остальные могу».

14. Бальзам сиесты

На второй неделе существования «Нэко-кафе» грянула новость: забрали Блю.

Сварливая обитательница кафе в голубовато-серой шубке окончательно угнездилась на коленях Себаса.