Читаем Немецкий язык с Э. Кестнером. Трое в снегу полностью

Karl der Kühne sagte: »Sobald ein heizbares Zimmer frei wird, quartieren wir Sie um!«

»Es hat keine Eile«, meinte der arme Mann versöhnlich. »Ich liebe schiefe Wände über alles. Die Macht der Gewohnheit, verstehen Sie?«

»Ich verstehe vollkommen«, antwortete der Direktor. »Ich bin glücklich, Ihren Geschmack getroffen zu haben.«

»Wahrhaftig«, sagte Schulze. »Das ist Ihnen gelungen. Auf Wiedersehen!« Er öffnete die Tür. Während der Direktor über die Schwelle schritt, überlegte sich Schulze, ob er ihm mit einem wohlgezielten Tritt nachhelfen sollte.

Er beherrschte sich aber, schloss die Tür, öffnete das Dachfenster und sah zum Himmel hinauf. Große Schneeflocken sanken in die kleine Kammer und setzten sich behutsam auf die Bettkante.

»Der Tritt wäre verfrüht«, sagte Geheimrat Tobler. »Der Tritt kommt in die Sparbüchse.«




Das siebente Kapitel

(глава седьмая)

Siamesische Katzen (сиамские кошки)


71.    Dieser Abend hatte es in sich (этот вечер что-то предвещал: «имел это в себе»). Das erste Missverständnis sollte nicht das letzte bleiben (первое недоразумение не должно было остаться последним). (Echte Missverständnisse vervielfältigen sich durch Zellteilung (истинные недоразумения размножаются посредством клеточного деления; die Zellteilung; die Zelle — клетка). Der Kern des Irrtums spaltet sich, und neue Missverständnisse entstehen (ядро заблуждения расщепляется, и возникают новые недоразумения; der Irrtum).)

Während Kesselhuth den Smoking anzog und Schulze, dicht unterm Dach, den Spankorb auskramte (пока Кессельгут надевал смокинг, а Шульце под самой крышей выгребал /пожитки/ из корзины), saß Hagedorn, im Glänze seines blauen Anzugs, in der Halle, rauchte eine der Zigaretten, die ihm Franke, der Untermieter, auf die Reise mitgegeben hatte, und zog die Stirn kraus (Хагедорн, в блеске своего синего костюма, сидел в холле, курил одну из тех сигарет, что дал ему на дорогу квартирант Франке, и морщил лоб /в размышлениях/; kraus — кудрявый; сморщенный). Ihm war unbehaglich zumute (у него было неприятно/не по себе на душе; behaglich— приятно, уютно, покойно). Hätte man ihn schief angesehen, wäre ihm wohler gewesen (если бы на него смотрели косо, он чувствовал бы себя лучше). Schlechte Behandlung war er gewöhnt (он привык к плохому обращению; behandeln — обращаться, обходиться). Dagegen wusste er sich zu wehren (он знал, как от него защищаться). Aber so (но так)?

Er glich einem Igel, den niemand reizen will (он был похож на ежа, которого никто не хочет дразнить; der Igel). Er war nervös (он был нервным = он нервничал). Weswegen benahmen sich die Menschen mit einem Male derartig naturwidrig (почему люди ни с того ни с сего вели себя столь противоестественно; sich benehmen; das Mal — раз; wider — против, вопреки)? Wenn plötzlich die Tische und Stühle in die Luft emporgeschwebt wären, mitsamt dem alten Portier, Hagedorn hätte nicht überraschter sein können (если бы вдруг взлетели в воздух столы и стулья вместе со старым швейцаром, Хагедорн был бы удивлен куда меньше: «не мог бы быть удивленнее»). Er dachte (он думал): »Hoffentlich kommt dieser olle Schulze bald wieder (надеюсь, этот старый Шульце скоро придет). Bei dem weiß man doch, woran man ist (с ним хоть знаешь, что к чему)!« Zunächst kamen aber andere Gäste (но сперва появились другие гости: «при чем ты есть»). Denn das Abendessen näherte sich seinem Ende (потому что ужин близился к концу).

Frau Casparius ließ die Nachspeise unberührt und segelte hastig durch den großen Speisesaal (фрау Каспариус оставила десерт нетронутым и поспешно устремилась через большую столовую; berühren — трогать, прикасаться).


Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Немецкий язык]

Похожие книги

Теория литературы. Проблемы и результаты
Теория литературы. Проблемы и результаты

Книга представляет собой учебное пособие высшего уровня, предназначенное магистрантам и аспирантам – людям, которые уже имеют базовые знания в теории литературы; автор ставит себе задачу не излагать им бесспорные истины, а показывать сложность науки о литературе и нерешенность многих ее проблем. Изложение носит не догматический, а критический характер: последовательно обозреваются основные проблемы теории литературы и демонстрируются различные подходы к ним, выработанные наукой XX столетия; эти подходы аналитически сопоставляются между собой, но выводы о применимости каждого из них предлагается делать читателю. Достижения науки о литературе систематически сопрягаются с концепциями других, смежных дисциплин: философии, социологии, семиотики, лингвистики. Используется опыт разных национальных школ в теории литературы: русского формализма, американской «новой критики», немецкой рецептивной эстетики, французского и советского структурализма и других. Теоретическое изложение иллюстрируется разборами литературных текстов.

Сергей Николаевич Зенкин

Языкознание, иностранные языки
Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»
Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Классический перевод романа Ярослава Гашека, сделанный Петром Григорьевичем Богатыревым, стал неотьемлемой частью советской культуры и литературы. Уникальный труд известного прозаика и эссеиста Сергея Солоуха возвращает читателя в эпоху и культурную среду, частью которой по праву был чешский оригинал. Эпоху Габсбургов, Гогенцоллернов, Романовых и миллионов скромных подданных этих монархов. Ту самую, в которой ровно сто лет тому назад, в 1914 году, разразилась Великая или, как принято говорить ныне, Первая мировая война. Едва ли читатель сможет заново пережить все бури и катастрофы того времени, но вот перечитать обретший подлинный вкус и цвет великий роман захочет, как нам кажется, наверняка.

Сергей Солоух

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука