Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Mama sagte (мама сказала): «Geh doch mal in den Keller und hole Kohlen, Alfons (Альфонс, сходи-ка в погреб и принеси угли; die Kohle – уголь).»

Ich wollte nicht richtig (я не очень хотел /идти/). Ehrlich gesagt (честно говоря), habe ich furchtbare Angst (я ужасно боялся: «у меня был ужасный страх»), abends in den Keller zu gehen (ходить вечером в погреб). Und ich redete so lange herum, bis Papa mitkam (и я болтал так долго = до той поры, пока папа не пошел со мной; mitkommen). Es sind zu viele Spinnweben da unten (там внизу слишком много паутины; die Spinnwebe; spinnen – плести; weben – ткать; die Webe – ткань; паутина), es soll auch Ratten geben (еще там должны быть крысы; die Ratte), wer weiss, was sich sonst noch dort versteckt (кто знает, что там еще может прятаться = быть спрятанным; wissen).

Zu Hause sagte Papa: «Na, wie war's, Alfi?»

«Ooch», sagte ich, «eigentlich langweilig. Du w"urdest dich auf diesem Rummel bloss "argern.»

Mama sagte: «Geh doch mal in den Keller und hole Kohlen, Alfons.»

Ich wollte nicht richtig. Ehrlich gesagt, habe ich furchtbare Angst, abends in den Keller zu gehen. Und ich redete so lange herum, bis Papa mitkam. Es sind zu viele Spinnweben da unten, es soll auch Ratten geben, wer weiss, was sich sonst noch dort versteckt.

(Когда я был пьяным понарошку)

Diesmal war nicht mein Geburtstag, sondern Brunos (на этот раз был не мой день рождения, а Бруно; der Geburtstag; die Geburt – рождение). Seine Freunde durften am Nachmittag zum Kaffee kommen (его друзья могли прийти после обеда на кофе = были приглашены после обеда на чашечку кофе; der Freund; der Nachmittag; der Kaffee). Wir waren ganz allein in der Wohnung (мы были в квартире совершенно одни; die Wohnung), weil Brunos Eltern arbeiten (потому что родители Бруно работают). Seine Mutter hatte einen sch"onen Kaffeetisch gedeckt mit Sandtorte (его мама накрыла очень красивый стол с песочным тортом; der Kaffeetisch; die Sandtorte; der Sand) und einer grossen Kaffeekanne unter einem bunten Pudel (и с большим кофейником под пестрым пуделем; die Kaffeekanne; der Kaffee – кофе; der Pudel). Es war ein prima Geburtstag (это был прекрасный день рождения; der Geburtstag).

Diesmal war nicht mein Geburtstag, sondern Brunos. Seine Freunde durften am Nachmittag zum Kaffee kommen. Wir waren ganz allein m der Wohnung, weil Brunos Eltern arbeiten. Seine Mutter hatte einen sch"onen Kaffeetisch gedeckt mit Sandtorte und einer grossen Kaffeekanne unter einem bunten Pudel. Es war ein prima Geburtstag.

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука