Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Also, ich verwirrte mich.

«Wir haben doch getrunken», sagte ich.

«Er weiss schon nicht mehr, was er sagt, Frau Zitterbacke», sagte Brunos Mutter und sch"uttelte den Kopf.

Ich schwieg jetzt (теперь я молчал; schweigen), mir war alles gleich (мне было все равно). Sie fragte mich noch (она только еще спросила меня), ob mich jemand dazu angestiftet hat (подговорил ли кто-нибудь меня к этому).

Ich sagte: «Nein, das habe ich alles ganz allein gemacht (нет, все это я сделал совершенно один).»

«Ja, mein Bruno tut so etwas nicht (да, мой Бруно такого бы не сделал)», sagte Brunos Mutter noch einmal (сказала мама Бруно еще раз).

Da rief ich "argerlich (тут я крикнул раздраженно; der "Argerраздражение), dass Bruno ein Feigling ist (что Бруно – трус; der Feigling; feige – трусливый) und alles abw"alzen will (и хочет все свалить /на меня/), dass er aber auch mitgetrunken hat (что он также пил с нами; mittrinken) und ebenso getorkelt ist (и точно также шатался).

Ich schwieg jetzt, mir war alles gleich. Sie fragte mich noch, ob mich jemand dazu angestiftet hat.

Ich sagte: «Nein, das habe ich alles ganz allein gemacht.»

«Ja, mein Bruno tut so etwas nicht», sagte Brunos Mutter noch einmal.

Da rief ich "argerlich, dass Bruno ein Feigling ist und alles abw"alzen will, dass er aber auch mitgetrunken hat und ebenso getorkelt ist.

Mama sass ganz gebrochen da (мама сидела совершенно сломленная; sitzen; gebrochen – сломанный; brechen – ломать, разбивать). «Was soll aus dir werden, Alfons (что из тебя получится, Альфонс), das hast du doch nicht von mir (это в тебе не от меня).»

Ich musste nat"urlich gleich ins Bett (конечно, я сразу же должен был идти в кровать; das Bett). Da lag ich nun an diesem sch"onen Tag wegen ein paar Gl"aschen Brause zur Strafe im Bett (так в этот прекрасный день из-за пары стаканчиков лимонада я лежал в качестве наказания в постели; liegen; das Gl"aschen; die Brause; die Strafe). Sonst trinke ich viel mehr (обычно я пью намного больше), und niemand sagt etwas (и никто ничего не говорит).

Mama erz"ahlte Papa alles sofort (мама все тотчас рассказала папе). Papa lachte zuerst (папа сперва рассмеялся), und Mama musste ihm sagen (и мама была вынуждена сказать ему), wie gef"ahrlich es war (как это было опасно; die Gefahr – опасность), damit er ernst wurde (чтобы папа стал серьезным = чтобы папа отнесся к этому серьезно). Papa kam an mein Bett und sagte (папа подошел к моей кровати и сказал; kommen), ich sollte ihm alles erz"ahlen (я должен ему все рассказать). Ich erz"ahlte genau (я рассказал все точно так), wie es gewesen war (как было), dass der Schnaps Brause war (что шнапсом был лимонад). Papa h"orte zu und lachte (папа слушал и смеялся), dass der Spiegel wackelte (так что зеркало закачалось).

Mama sass ganz gebrochen da. «Was soll aus dir werden, Alfons, das hast du doch nicht von mir.»

Ich musste nat"urlich gleich ins Bett. Da lag ich nun an diesem sch"onen Tag wegen ein paar Gl"aschen Brause zur Strafe im Bett. Sonst trinke ich viel mehr, und niemand sagt etwas.

Mama erz"ahlte Papa alles sofort. Papa lachte zuerst, und Mama musste ihm sagen, wie gef"ahrlich es war, damit er ernst wurde. Papa kam an mein Bett und sagte, ich sollte ihm alles erz"ahlen. Ich erz"ahlte genau, wie es gewesen war, dass der Schnaps Brause war. Papa h"orte zu und lachte, dass der Spiegel wackelte.

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука