Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

So ging es eine ganze Weile hin und her (некоторое время все продолжалось в том же духе: «шло туда и сюда»), und Mama versuchte uns immer wieder zu beruhigen (а мама то и дело: «всегда снова» пыталась нас успокоить).

«Kopfsprung ist M"annersache (прыжок головой вниз – это мужское дело; die M"annersache), und Alfons ist feige (а Альфонс – трус; feige – трусливый)», sagte Papa zum Schluss (сказал папа в заключение; der Schluss; schliessen – закрывать, заканчивать), und Mama ging in die K"uche (и мама пошла на кухню).

Wir schwiegen eine Weile (некоторое время мы молчали; schweigen). Endlich sagte Papa (наконец папа сказал), und ich merkte, dass wir uns jetzt vertragen wollten (и я заметил, что теперь мы с ним захотели помириться): «Gut, nehmen wir an (хорошо, давай предположим; annehmen – принять; предположить), du traust dich (что ты отваживаешься = что у тебя хватает смелости), du genierst dich bloss (ты просто стесняешься), weil du die Technik nicht beherrschst (потому что ты не владеешь техникой).»

Ich nickte erfreut, so war es (я обрадовано кивнул, так все и было; erfreuen – радовать).

«Du hast Angst, du hast "uberhaupt Angst, basta!»

So ging es eine ganze Weile hin und her, und Mama versuchte uns immer wieder zu beruhigen.

«Kopfsprung ist M"annersache, und Alfons ist feige», sagte Papa zum Schluss, und Mama ging in die K"uche.

Wir schwiegen eine Weile. Endlich sagte Papa, und ich merkte, dass wir uns jetzt vertragen wollten: «Gut, nehmen wir an, du traust dich, du genierst dich bloss, weil du die Technik nicht beherrschst.»

Ich nickte erfreut, so war es.

«Ich will es dir einmal genau zeigen (я хочу тебе один раз показать все в подробностях; genau – точно, подробно).» Papa r"aumte die St"uhle beiseite (папа отодвинул в сторону стулья; r"aumen – чистить, убирать; отодвигать; der Stuhl), zog sein Jackett aus (снял свой пиджак; das Jack'ett; ausziehen) und stellte sich vor den Teppich (и встал перед ковром). Der Teppich sollte das Wasser sein (ковер как бы был водой: «должен был быть водой»).

«Die Arme nimmst du gestreckt "uber den Kopf (вытянутые руки поднимаешь над головой: «руки ты берешь протянутыми над головой»; der Arm; der Kopf; nehmen; strecken – вытягивать), Kinn an die Binde (подбородок прижимаешь; das Kinn; die Binde – повязка, бинт; галстук), nun l"asst du dich vorn"uber fallen (и теперь падаешь головой вперед). Langsam (медленно)... so (так), und wenn der kritische Moment gekommen ist (и когда наступает критический момент), wo du denkst (когда ты думаешь), du klappst wie ein Taschenmesser zusammen (что ты сложишься как перочинный ножик; das Taschenmesser; die Tasche – карман), dann st"osst du dich kr"aftig ab (тогда ты сильно отталкиваешься; sich abstossen; die Kraft – сила), ganz gestreckt (полностью вытянувшись); spreize die F"usse nicht (не разводи ноги; der Fuss), winkle sie nicht an (не сгибай их; anwinkeln – сгибать /под углом/; der Winkel – угол), das ist ein alter Fehler (это старая/частая ошибка; der Fehler).»

«Ich will es dir einmal genau zeigen.» Papa r"aumte die St"uhle beiseite, zog sein Jackett aus und stellte sich vor den Teppich. Der Teppich sollte das Wasser sein.

«Die Arme nimmst du gestreckt "uber den Kopf, Kinn an die Binde, nun l"asst du dich vorn"uber fallen. Langsam... so, und wenn der kritische Moment gekommen ist, wo du denkst, du klappst wie ein Taschenmesser zusammen, dann st"osst du dich kr"aftig ab, ganz gestreckt; spreize die F"usse nicht, winkle sie nicht an, das ist ein alter Fehler.»

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука