Немножко по-другому

– Точно, да? – спрашивает он, облизывая губы. – Я так и подумал, просто не знал, ошибаюсь или нет.

– Точно, точно, они явно о тебе болтают. Бьянка, Лия и Марибел. Я рассказывал, что она сделала во время разговора?

– Она такая милая, – говорит Гейб и трясет головой. – Она меня ни за что не полюбит. Я только что был с ней в столовой, мы сидели вдвоем…

– Стой, стой, стой. Откати!

– Знаю, надо было сказать об этом раньше, но я разговариваю с тобой всего пятьдесят три секунды.

– Чертовски верно.

– Но я типа ничего толком не сказал. Мы сидели вместе целых двадцать минут, может, дольше. Я едва пару слов проронил. Просто не смог ничего придумать. А теперь в голову лезет девять миллионов слов.

– Сколько слов в английском языке?

– Не в этом дело.

– Прости, ты прав. – Я в голове ставлю себе заметку: загуглить количество слов в английском. – У тебя все получится. Ты ведь еще увидишь ее на парах, и она приходит к нам на вечеринки…

– Но как перейти от этой недодружбы к свиданиям?

– Поговори с ней.

– А, точно, это же так просто.

– Чувак, у вас ведь есть общие интересы. Поболтай с ней в классе.

– Поболтать в классе? – спрашивает он голосом как у робота, поддразнивая меня. – Ошибка в вычислениях.

– Окружающие вечно мне говорят: «Ой, Гейб такой милый». А я – им: «Вот и нет. Со мной он ведет себя как сволочь».

– Мне надо как-то развить в себе сволочную натуру.

– Короче, мы придумаем, что делать с Лией. На это у нас есть целый семестр. Ты ей точно нравишься. Она к тебе неравнодушна. Ты мне сам говорил, что она как-то вечером звала тебя погулять. Девушки так не поступают с теми, кто им не нравится.

– А вдруг она звала потому, что ей меня жалко?

– С чего бы ей тебя жалеть?

– Не знаю, наверно, не с чего. – Он уставился в пол.

– Она ничего не знает, – говорю нерешительно, осторожно обходя тему, которой лучше не касаться.

– Знаю, ты прав.

– Конечно, я прав. Я – твой Йода.

– Вот уж точно нет.

Инга (преподаватель писательского мастерства)

– Готов к новому веселому семестру? – спрашиваю Коула, когда он приходит ко мне за день до первого занятия в новом семестре.

– Естественно.

– Давай сначала разберемся со скучными делами, а потом посплетничаем? – предлагаю.

Мы полчаса разговариваем о распределении баллов и утверждаем расписание. Я старательно описываю свое видение курса, говорю, что будет больше семинаров с короткими работами, каждый учебный час, и еще больше критики от сверстников.

– Звучит здорово, – говорит он, как обычно. Он, несомненно, лучший ассистент, с которым мне случалось работать.

– Как прошли каникулы? – спрашиваю я.

– Хорошо. Я ездил с подругой на Новый год в Бостон, к ее друзьям. А у тебя?

– Прекрасно, – говорю и расплываюсь в улыбке. – Больше не могу держать рот на замке. Погляди-ка, кто записался на этот семестр.

Поворачиваю к нему список.

– О, Гейб и Лия!

– В этом семестре, Коул, они сойдутся. Мне плевать, что для этого надо сделать или кого придется прикончить в процессе.

– Вижу, что в списке есть и Хиллари.

– Знаю, я как раз изо всех сил старалась не обращать на нее внимания.

– Меня даже удивляет, что она решила пойти на вторую часть курса.

– Поверь, я пыталась ее отговорить, но ее было не переубедить. Мне кажется, мои возражения только подстегнули ее.

– Очень жаль. Однако Хиллари, – говорит он, и я понимаю, что он собирается изобразить адвоката дьявола, – неплохой писатель.

– Для тупицы, – отвечаю, не желая уступать.

– Для тупицы, – соглашается он.

Виктор (сокурсник по писательскому мастерству)

Когда друзья пригласили меня на концерт местной группы в баре за два города от нашего, они забыли добавить, что там будут люди всех возрастов. А еще этот коллектив собрал кучу визгливых шестнадцатилетних фанаток.

Хуже всего то, что Йети и Жирафиха – тоже поклонники этой группы.

Не знаю, встречаются ли они сейчас, – это ужасно раздражает, они должны быть вместе. Ясно, что они друг друга стоят. Четыре месяца, которые мне пришлось провести в их присутствии, я пытался внушить этим двоим, что надо разобраться со своими проблемами и начать встречаться. Мне-то плевать, но меня это уже достало.

Я, как могу, стараюсь не обращать на них внимания и подкатываю к Лилле, которой я, по словам моих друзей, нравлюсь, хотя каждый раз, как пробую с ней заговорить, она просто смеется надо мной и уходит. А ведь я ничего смешного не говорю.

Примерно на середине концерта подхожу к бару. Там почти ничего нет: ни спиртного, ни коктейлей, но хотя бы есть разливное пиво. Я не привередливый, если холодное – тоже сойдет.

Мне, однако, не везет: в итоге оказываюсь в очереди со своими заклятыми врагами.

– Шесть баксов, – говорит бармен Йети.

– За бутылку воды?

– Я посчитал вместе, за вас и вашу подругу, – говорит парень, показывая на Жирафиху. Даже при тусклом свете мне видно, как покраснела Жирафиха.

– А-а-а. – Йети заглядывает глубже в карманы, и тут встревает Жирафиха.

– Все нормально, – говорит она. – Я заплачу.

– Ты не… – начинает Йети.

– Я не против, – говорит Жирафиха и улыбается ему. – Можешь отдать мне потом.