Неодолимая любовь: Иранский романтический эпос

Годы шли, Бахраму сравнялось уже восемнадцать лет, и вот однажды царь Мунзир, который очень любил юношу, подарил ему прекрасную рабыню, румийскую арфистку, искусную и обольстительную, по имени Азаде, что значит «Благородная». Арфистка так понравилась царевичу, что он ни на миг не отпускал ее от себя: не только во время пиров она неизменно услаждала Бахрама своей игрой и пением, не только во время прогулок по садам и лугам неотступно следовала за ним, но даже на охоту они выезжали вместе, хотя где это видано, чтобы женщин на охоту брать? Однако Бахрам велел приделать к верблюжьему седлу помимо своих золотых стремян еще пару серебряных, посадил невольницу позади себя и отправился в степь, желая покрасоваться перед прелестной Азаде своей охотничьей доблестью. Но избалованной арфистке не по нраву было трястись по бездорожью на беговом верблюде, глотая пыль. Она нахмурилась, надулась и, когда Бахрам, завидев стадо газелей, предложил ей: «Выбирай любую дичь, и я поражу ее для тебя! — сварливо ответила: — Подумаешь, диковина — газель убить! Коли хочешь меня удивить, замкни своей стрелой в кольцо ногу газели и ухо, а другим выстрелом обрати самца в самку, а самку — в самца».

Бахраму ее дерзкие речи не понравились, но он не стал пререкаться с рабыней, у которой только и было благородного, что имя, подъехал поближе к животным, наложил стрелу на тетиву и затаился, выжидая подходящей минуты. Тут одна газель захотела почесать голову, подняла заднюю ногу, дотянулась до морды, а царская стрела уже летит-свистит, так и пришила ей ногу к уху! Тотчас выпустил Бахрам другую стрелу, двухжалую. Ударила стрела двумя наконечниками по рогам газели-самца и сшибла их, — стал самец подобен самке. И снова пустил стрелы царевич, на этот раз он метил в красивую самку газели. Вонзились стрелы точно надо лбом самки, покачнулись и встали, как будто рога настоящие, да только бежит из-под них алой крови ручей…

Обернулся Бахрам к невольнице, спросил:

— Видала мое мастерство?

Но злонравная румийка не сумела придержать язык и ответила:

— Это не мастерство, а дива* нечистого естество тебе помогло!

Тут и обрушил на нее Бахрам царский гнев: сбросил с седла на землю и верблюд втоптал во прах луноликую арфистку, размозжил копытами ее грудь и голову. А Бахрам молвил:

— Скудоумная чернавка, как ты посмела испытывать царскую удачу?! Что, если бы дрогнула моя рука?.. Тогда во прах была бы повергнута моя честь.

И с тех пор он больше никогда не брал девушек с собою на охоту.

Впрочем, эту историю рассказывают и по-другому. Надменная красотка задала свои коварные задачи царственному охотнику, он выполнил их, как об этом уже было рассказано, но убивать девушку не стал, не захотел видеть кровопролития. Подозвал одного из своих приближенных и велел ему увести прочь невольницу и казнить ее где-нибудь подальше от глаз людских. Тот вельможа забрал арфистку и повлек в укромное место, чтобы лишить там жизни. Перепуганная невольница опомнилась и раскаялась, она стала умолять почтенного знатного мужа пощадить ее или хотя бы не торопиться с казнью: доложить шаху, что его приказ выполнен, и если тот обрадуется, убить несчастную без промедления, а если пожалеет о ней, — оставить в живых. Уж так она его просила, так молила, ожерелье рубиновое с шеи сняла, ему подарила, — а каждый камень в том ожерелье стоил дороже, чем годовая подать со всего Омана*, — в общем, согласился вельможа, отправился к царю с ложной вестью.

А Бахрам был человек отходчивый, гнев его прошел, сердце успокоилось, и когда приближенный явился к нему с докладом о смерти арфистки, он почувствовал жалость и воскликнул:

— Эх, напрасно я погорячился, загубил такую искусницу и красавицу!

Вельможа вернулся к невольнице, отвез ее в свои владения и поместил в уединенном дворце, расположенном средь полей и пастбищ, только и виднелась над ними одинокая башня замка, а вели в нее шестьдесят высоких ступеней.

— Здесь ты будешь жить и мне служить, а о прошлом лучше совсем забудь, — сказал девушке новый хозяин.

Так и жила она там одна-одинешенька, кроме скотины домашней никого живого не видела. Отелилась как-то у них корова, и такого хорошенького теленочка принесла — загляденье! Взяла девушка теленка на руки, потом на шею себе возложила и пошла с ним на вершину башни. Так и повелось: каждый день поднимала она телка, укладывала себе на плечи и взбиралась с ним по ступеням. Теленок рос, превращался в бычка, потом в быка могучего — шесть лет уж прошло! — а девушка по-прежнему ежедневно носила его на башню. Вот какое диво скрывалось в сельской глуши: светлоликая красавица, подобная небесной луне, держала на плечах бычью тушу, поднимала телка к Тельцу в вышине.

И вот однажды Азаде сказала хозяину:

— Возьми мои серьги и подвески, они из алмазов с рубинами, купи на них разных яств, угощения наилучшие, благовония и курения, приготовь все для встречи знатных гостей. Будем ждать, чтобы заехал к нам милостивый шах, быть может, наступит поворот в нашей судьбе.