Неонацизм-реваншизм. Мифы «психологической войны»

Широко распространена сегодня на Западе и другая «концепция», согласно которой фашизм предстаёт как явление, сопутствующее экономическому росту и индустриальному развитию государства. Безоговорочно «модернизаторской силой» провозглашают фашизм, например, Б. Моор, Р. Дарендорф, Д. Шенбаум, А. Грегор, А. Касселз и др. Они утверждают, будто в развивающихся странах фашизм может сыграть роль «агента модернизации» и даже «лидера революции». Указываются и пути свершения подобной «революции» – вернуться к доисторическому опыту «расовой чистоты», хотя и несколько другими средствами, нежели гитлеровский фашизм, но взять за основу его идеологию и политическую практику.

Политический смысл «теории модернизации», подвергнутой аргументированной критике марксистскими авторами[54], заключается в том, чтобы подменить открытую марксизмом закономерность общественного развития, т. е. замену капитализма передовым социально-экономическим строем – социализмом, рассуждениями о том, будто экономическому развитию отсталых народов и стран закономерно может сопутствовать фашизм. С другой стороны, авторы этой теории пытаются доказать, будто корни фашизма и питательная среда полностью отсутствуют в наши дни в развитых промышленных капиталистических странах – США, Англии, Франции, ФРГ.

«Теория модернизации» направлена против марксистской концепции фашизма как порождения общего кризиса капитализма и орудия наиболее реакционных кругов монополистического капитала. Американская историография в 60–70-х годах выдвигает и развивает близкую к упомянутой точку зрения, согласно которой фашизм представляет собой продукт определённого этапа развития «индустриального общества»[55]. Здесь важно обратить внимание на следующие моменты: фашизм интерпретируется, во-первых, как неизбежный спутник прогресса человеческого общества на определённом этапе (независимо от социальной системы), во-вторых, как политическое явление уже исключительно прошедшего времени (а «индустриальное общество», как убеждают читателя подобные интерпретаторы, – это уже пройденный этап. – А. Б.). Таким образом, вопрос, например, о возрождении фашизма и опасности неонацизма объявляется неактуальным.

На вопрос о генезисе фашизма пытаются ответить и другие историки – К. Д. Брахер, Г. Лукач, Г. Плесснер, В. Гельпах, которые абсолютизируют национальные особенности немцев, явившиеся якобы первопричиной возникновения и развития нацизма в Германии. К. Д. Брахер прямо утверждает, что национал-социализм является не только специфической формой фашизма, но и результатом, типичным феноменом германской истории[56].

Особенно активно занимались поисками специфических черт немецкого национального характера, которые способствовали укреплению нацизма, американские авторы. Один из них, например, утверждает, что ещё с конца XIX века немецкая интеллигенция широко распространила теории о «немецкой сущности», обладающей особыми качествами. Гейдельбергский психолог В. Гельпах такие качества, как «стремление к созиданию», «основательность», «любовь к порядку» (Ordnungsliebe), «упрямство», «пристрастие к радости»[57], определяет как способствовавшие укреплению нацизма.

Имеется и такая форма реабилитации и даже популяризации фашизма, как оккультная. Ей присуща ностальгия по нацистской псевдоромантике – рыцарскому кодексу чести, боевому братству, взаимовыручке и благородству целей. Такой ностальгической тоской окрашена, например, модная сейчас на Западе книга Жана-Мишеля Анжебера «Оккультизм в третьем рейхе».

В последние годы под влиянием марксистской социологии некоторые западные авторы приблизились к пониманию марксистской концепции фашизма, заняли антимонополистические, демократические и антифашистские позиции. Это относится к западногерманским учёным В. Абендроту, В. Кюнлю и другим представителям «марбургской школы», к французским авторам П. Розеншток-Франку, Г. Сальвемини, к американцу Г. Хальгартену. Однако не они определяют сегодня лицо сторонников «нового прочтения» истории фашизма.

Нет, разумеется, необходимости всерьёз опровергать эти рассуждения о нацизме как порождении немецкого национального характера или психопатологии. Ведь широко известно, что ещё в XIX веке, а затем и в нашем столетии именно немецкий рабочий класс, демократические силы немецкого народа показали образцы революционной организованности и энергии. И такие качества, отмеченные Гельпахом, как «стремление к созиданию», «любовь к порядку» и романтическое «пристрастие к радости», служили интересам рабочего движения, уровень которого сделал в середине прошлого столетия именно Германию центром революционного движения в Европе.

Другое дело – немецкая буржуазия, чиновничество, военщина, большая часть интеллигенции, крестьянство. Исторические условия формирования каждой из этих социальных категорий были такими, что действительно создавали предпосылки для того, чтобы фашизм в Германии появился в особой, наиболее злокачественной форме. И в этом плане ряд интересных наблюдений можно обнаружить и у историков-немарксистов.