Неоновая библия

Но от пения дурные мальчишки завелись и принялись рассказывать анекдоты и читать стишки, которые никто вслух не произносит. Из девчонок никто не смеялся, потому что неприлично, а кто из девчонок посмеется, так сама неприличной станет. Но была там одна, Евой звали – та не смеялась, а просто хихикала. Другие девчонки на нее смотрели, а потом, вероятно, все матерям своим рассказали, когда вернулись домой. Впереди, слушая их, смеялся шофер. Мисс Мор ему улыбалась. Наверное, считала, что это славно, если пожилой человек такой жизнерадостный. Я даже не знал, что и думать про дурных мальчишек. Говорили они кое-что действительно смешное, но я сомневался, надо ли смеяться, поэтому просто смотрел вперед, как девчонки, и делал вид, будто их не слышу. Они начали говорить и про Мисс Мор что-то такое, чему я не поверил. Пускай даже она не слишком сообразительная, все равно женщина славная.

В суде стояла статуя голой женщины с большой вазой. Дурные мальчишки собрались вокруг нее, смеялись и тыкали пальцами во всякое. Мисс Мор и все мы даже не посмотрели на нее, когда проходили мимо, но я успел хорошенько себе представить, как она выглядит, краем глаза. Мисс Мор не стала возвращаться за мальчишками, поэтому им дальше велел проходить какой-то дядька, который работал в суде. Но смотреть там было особо не на что, кроме этой статуи. Мы посидели в зале суда и послушали, как судья разговаривает с каким-то цветным про то, как у кого-то мула увели. Потом еще был человек, который напился, и на этом всё.

Мы сели на травку возле суда и поели сэндвичей, которые прихватили с собой, а Мисс Мор нас расспрашивала, как нам это понравилось, и мы ответили, что нормально. Суд был очень старым зданием. На верхушке у него в одном месте вставили цветные стекла вместо крыши. Пока мы ели, дурные мальчишки торчали наверху в окнах, жесты показывали. Мисс Мор их не видела, потому что сидела спиной к суду. Если б она обернулась и там их заметила, их бы, наверное, из школы выгнали. Все знали, что значат эти жесты, и девчонки смотрели в траву и притворялись, будто ищут клевер. Мисс Мор увидела, чем они занимаются, и сама стала искать клевер. Немного погодя я заметил, как к мальчишкам в окне сзади подошел мужчина и отволок их прочь. Где-то через неделю после той экскурсии судья из окружного города написал Мисс Мор письмо, и она прочла его нам – о том, как плохо мы себя вели в суде. Мисс Мор не понимала, о чем он, и разозлилась, и написала ему ответ, который мы все помогали ей сочинять, особенно дурные мальчишки, что судья-де, наверное, школу просто перепутал.

Настала весна, а я уже почти закончил шестой класс. В конце школы мы собирались играть пьесу, которую сочинила Мисс Мор. В тот день, когда мы начали ее репетировать, по домам все разошлись только в пять часов. Славный весенний день стоял, как все остальные у нас в долине. В городке у всех сады зацвели. Трава на газонах зеленела, и в ней было полно одуванчиков. По улицам дул теплый ветерок, который всегда пах соснами.

Весной красивее всего в нашей долине было на горках. Вдоль тропки наверх начали пробиваться полевые цветочки. Если зимой шел снег, земля становилась влажной и теплой. В тот год снега у нас выпало так много, что трудно в школу спускаться, а теперь об этом напоминала только мокрая грязь. Все сосны выглядели такими зелеными, какими давно уже не бывали. Теплый воздух пах ими крепко – гораздо сильней, чем в городке. И птицы все возвратились, и пели они, и перепархивали с сосны на сосну, и слетали вниз, и снова взмывали. Иногда у тропки я замечал разбитое яйцо – оно выпало из гнезда где-то в соснах, и я думал, какая прекрасная из него б вылупилась птица. Иногда птенчик тоже выпадал, и я видел его уже мертвым и посиневшим. Мне не нравилось смотреть на дохлых животных. Сам я никогда не охотился, как это делали другие у нас в долине. Некоторые птичку подстреливали просто для того, чтобы проверить, до чего они меткие.

Как раз весной-то я и радовался, что мы живем на горках. Все шевелилось. От ветерка покачивались сосны, а зверюшки играли в траве и низких кустиках. Иногда по шлаку прямо у нас на дворе проносился кролик. В тот вечер, когда я шел домой, все двигалось. Такое чувство, что на тропке ты не один. От каждого моего шага что-нибудь шевелилось. В жидкой грязи я видел дырки, которые себе рыли черви, и норки побольше – каких-то жучков. Интересно, думал я, как это – жить в этой жидкой грязи, когда мимо тебя вода проносится всякий раз, как дождь пойдет, а дом твой обвалится, если кто-нибудь на него наступит, а то и выбраться не сможешь, если кто-то просто завалит вход, и окажешься в западне. Интересно, что бывает с жучками в такой ловушке, умирают ли они там от голода. Интересно, думал я, каково это – умирать от голода.