Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

- Я захотел от него уйти примерно через полгода. Мне осточертело. Тогда я еще не знал, что крупно попал, я думал, мы просто развлекаемся, и я всегда смогу все прекратить, когда захочу. Это было мое самое большое заблуждение в жизни. Он избил меня. Сломал ребро, отбил почки… Это был единственный раз, когда он себе позволил так сильно меня покалечить. Но зато самый запоминающийся. Самый ценный урок. Маленьким мальчикам нельзя играться с большими дядями. Хотя, знаешь, этот урок я все равно провалил, потому что до сих пор с ними играюсь.

- В общем, он тебя не отпустил, - подытожил Том.

-Нет. Тогда он и слетел с катушек. Отгородил меня ото всех, следил за мной, проверял телефонные звонки и прочая муть. Он да сих пор это делает, потому что боится, что я уйду. До жути боится, Том. Иногда, когда мы вдвоем он резко поворачивается и смотрит на меня своим буравящим взглядом, смотрит и смотрит, и смотрит… Словно не верит, что я рядом, ищет в этом подвох.

-Жуть.

- Знаешь, как он радовался, что маму госпитализировали, и мы остались вдвоем? Наверное, этот день до сих пор для него красный день календаря. Я чувствую себя виноватым, а он смеется надо мной, каждый день, напоминая, что именно благодаря мне, она оказалась тут.

- Потому что ты застрелили отца Фрэнка? Это стечение обстоятельств, Билл. Ты сделал то, что сделал бы каждый любящий сын.

Билл закусил губу.

-Том, я скажу тебе то, что никогда никому не говорил, - он посмотрел на него напуганными глазами, - осмотр доктора показал, что изнасилования не было.

Том широко распахнул глаза.

-То есть… - он замолчал, даже боясь произнести это вслух.

Билл неуверенно кивнул.

-Откуда мне, черт возьми, знать, что там вообще было! Я вообще нихрена не знаю о сексе между мужчиной и женщиной, понимаешь? То есть, блин, может женщины всегда так кричат! А может у них были ролевые игры, или … Я не знаю. Я был очень пьян, жутко расстроен и зол, мы с Бруно тогда буквально подрались, и я пришел домой весь на взводе, а тут такое… и я сорвался. Возможно, я сделал глупость, то есть, скорее всего, я убил просто так.

- Билл, но ведь различить крик боли от крика наслаждения можно. Ты же должен был…

-Кто бы говорил. Сам-то вчера как орал.

Парни встретились глазами и очень слабо друг другу улыбнулись. Напряженная, грустная, но все же улыбка.

-И вот тогда моя жизнь превратилась в то, что есть сейчас. Если до этого случая, я все равно ощущал себя хозяином своей жизни, то потом… я по природе оптимист, и в связи с Йоргом вижу и положительные стороны. Он меня многому научил, он сделал меня сильным, уверенным, благодаря нему я знаю, как добиваться своего. Иногда я даже в чем-то его превосхожу, и он это знает и бесится еще сильнее. Но когда я убил человека, то попал в сети закона, которые Йорг ловко и с умом расставил. Я понимаю, что возможно заключение врача он и купил, чтобы насолить мне… возможно. Все может быть. Вот только теперь моя свобода, самое для меня дорогое, в его руках. Клиенты с одной стороны, Йорг с другой, и я сам себе не принадлежу. И тут появляешься ты.

Том протер лицо руками.

- Хреновый расклад, Билл.

-Хреновее некуда, - брюнет резко соскочил со скамьи, - пошли прогуляемся. Задницу уже подмораживает.

Билл протянул ему свою ладонь, и Том, словно утопленник, схватился за нее как за спасательный круг.

Они шли держась за руки, размахивая ими в такт ходьбе, и постепенно успокаивались. Разговор хоть и был трудный, но сблизил их еще больше. Билл раскрывался пред ним, говорил вещи, которые никто про него не знал, и это заставляло Тома чувствовать себя особенным, лучшим из лучших.

- Купите своей девушке цветы! – услышал он и резко остановился. Том посмотрел на женщину, протягивающую ему розу, и испытал дежа вю. Когда-то где-то это уже было.

Билл легко и искренне рассмеялся.

-Я его парень, мадам! Но вот от цветов не откажусь.

Она покраснела и потупила глаза.

-Извините. Выбирайте, что нравится.

Том оглядел выставленные на прилавке цветы, Билл прильнул совсем близко, дыша прямо ему в ухо.

Хотелось купить что-то особенное, чтобы удивить брюнета, что-то необычное, как он сам, что-то подходящее под сегодняшнее настроение. Розы, лилии, хризантемы, нет, нет и еще раз нет. Слишком вычурно, надо что-то теплое, интимное, нежное.

-Букет ромашек.

Билл прыснул от смеха и отпрянул.

Это был композиционный букет с крупными белыми ромашками и мелкими полевыми ярко-ярко желтыми и сиреневыми цветочками.

Он протянул ему цветы со смесью смущения и трепета, и посмотрел, как Билл прижимает букет к себе и медленно вдыхает его аромат. Они двинулись вперед, но брюнет не отрывал горящего взгляда от ярких красок полевых соцветий.

Парни вышли к набережной и встали, положив руки на широкие ограждения.

- Знаешь, он похож на букет невесты, - сказал Билл и тепло посмотрел на своего парня со счастливой улыбкой на губах.

Том рассмеялся и обнял его за плечи, поцеловав в обалденно пахнущие волосы.

- Возможно, - внутри все трепетало, нежность щекотала кончики пальцев.

- Ах, Том. Ты слишком…

-Что? – прошептал он в его ухо.

- Влюбленный.

Том опять рассмеялся.

-Возможно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия