Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

- Хорошо. Блин, надо было хоть фонарики взять, переставляю, какая там темнота сейчас.

- Скоро будет большой костер, света хватит, - нервно хохотнул Билл и выдохнул дым, - с мамой помирился?

Том сморщился.

-Не особо. Сказал, что лечу с ней.

-Обрадовалась?

-Не понимаю, почему она тебя ненавидит.

Билл фыркнул.

-Меня все ненавидят. Это нормально.

-Но… она тебя совсем не знает.

-Матери обычно чувствуют опасность для детей. Как только я пришел к вам первый раз, она смотрела так…- Билл сощурил глаза, - будто знала, как все обернется. Я сделал тебя убийцей, и в этом нет совершенно ничего хорошего.

Том иронично хохотнул.

-Почему же? Зато теперь мы отличная пара. Теперь я тебя достоин.

Билл мотнул головой.

-Нет, я бы сказал, теперь ты до меня опустился.

-Ну пусть так.

-А какая теперь разница, Том?

-Не знаю.

-Сколько бы ты с ней не спорил, а она все равно, в конце концов, окажется права. Все, что сейчас происходит, хоть и ярко и бурно, но мимолетно. Через месяц начнут забываться ощущения, через три стираться образы, через полгода воспоминания лишатся красок. Через год ты начнешь новую жизнь, заново влюбишься, и со временем все это будет лишь фильмом, который ты смотрел когда-то, но уже и не особо помнишь про что он.

- Это не правда, зачем ты это говоришь?

Билл посмотрел на него со снисхождением.

-Это правда. Такова жизнь, таковы ее правила. И для нас это только к лучшему.

- Я убил ради тебя человека!

-И что? Том, на войнах убивают тысячами, но возвращаются домой и живут дальше. Не зацикливайся на глупостях. Есть только твоя жизнь, вот и живи ей, наслаждайся, получай от нее то, что она может тебе дать.

- У тебя все слишком просто.

-Нет, все слишком сложно, поэтому я пытаюсь облегчить нашу жизнь хоть как-то. Послушай маму и отпусти ситуацию. Уже ничего не изменить.

-Ты сам писал мне в смске, что время ничего не значит, когда любишь как мы.

Билл грустно усмехнулся и выкинул сигарету в окно.

- Это для красного словца… Хотел поразить тебе романтикой, а ты… даже не ответил.

Том сжал губы.

-Я был… с Эммой.

Билл метнул на него гневный взгляд.

-Повтори!

-Не трахался, нет, то есть если бы ты не позвонил, то… возможно.

-Ты… - Билл мгновенно кинул в него свой сотовый, он попал Тому прямо в шею, и перехватило дыхание, машину повело в сторону, - кабель! Ну ты и мудак, Том, я значит старался, а ты яйца к этой шалаве подкатывал.

-Билл, мы чуть в аварию не попали, ты что творишь?! – Том только сейчас смог сделать вдох, он потрогал ноющее место на шее.

- Радуйся, что вообще жив! Сука, как хорошо, что ты сваливаешь завтра, иначе…

Том рассмеялся.

-Ты чего ревнивый-то такой?

- Не нарывайся, - осадил он его ледяным тоном.

-Билл, я тогда только подслушал ваш с Бруно разговор, был зол, раздавлен, чувствовал себя грязной подстилкой. А тут она вечно лезущая в мои штаны, я хотел доказать себе, что…

-Доказал?

-Нет, но…

- Вот так всегда, Том. Все мои самые чистые и искренние порывы забиваются мне же в задницу. Ничего нового. Спасибо, что доказал мне это еще раз.

-Билл, малыш, если бы…

-Не называй меня малыш!

- Твоя ревность мне льстит… - Том самодовольно улыбнулся, - мы всего лишь поцеловались. Ну полапал я ее за грудь…

-У тебя совсем нет чувство самосохранения, - перебил его Билл жестко, - на твоем месте, я бы заткнулся. Иначе гореть тебе на костерке вместе с Йоргом.

-Знаешь, что меня бесит? – злобно спросил Том и сжал руль.

- Знаю, но мне наплевать…

-А я все же скажу. Я терплю, что ты трахаешься почти со всем городом, терплю, что тебя лапают, обсуждают на каждом углу, терплю твои флирт…

Билл фыркнул.

-С кем это я флиртовал, а?

- Да, блин, много с кем… С тем же Луисом, как мило вы ворковали на биологии.

Брюнет рассмеялся.

- Дурак ты…

-Сам дурак. Я ни разу тебя не упрекнул, не сказал, Билл, блин, я, бля, ревную, мне это не нравится, меня это просто бесит, не сказал, как тяжело лежать ночью в кровати и думать, а кто тебя трахает сейчас? Невыносимо представлять тебя с другими, представлять что они делают с тобой… Это больно, очень… и тебе никогда этого не понять, поэтому я молчал, молчал и трепел, сжав зубы. А ты устроил разборки из-за одного поцелуя?

- Это моя работа.

Том злобно хохотнул.

-Ну, конечно, как отказаться-то, когда предлагают тройной тариф, да?

Билл сощурил глаза.

- О чем это ты?

- Я был тогда у ресторана в пригороде. Слышал твой разговор с тем мужиком. Деньги у тебя были, и Йорг тебя не заставлял, и мы тогда были вместе, ты был моим парнем, а все равно согласился… Хорошо потрахались?

-Неплохо… - кивнул Билл и ехидно улыбнулся, - это глупо отказываться от таких денег.

- Вот и я о том же… - сухо сказал Том.

-Что ты хотел, раз влюбился в проститутку и шлюху? - спросил Билл с вызовом.

- Я так и думал, что, в конце концов, ты мне скажешь именно это. И ответить мне нечего.

Билл закурил две сигареты и одну протянул Тому.

- Следующий раз влюбляйся в девственницу, не трахайтесь до свадьбы, и будешь у нее первым и единственным. Что за чудо? Такие высокоморальные мальчики, как ты, должны получать все самое лучшее, чистое и невинное.

- Иди нахуй, - Том втянул в себя дым.

- Да я и так там каждую ночь, не волнуйся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия