Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

- Меня это теперь не должно волновать, так?

Билл пожал плечами.

-Типа того.

-Билл, если бы у нас с тобой все поучилось, ты бы бросил все это ради меня? Скажи честно, мы все равно ничего не теряем.

Брюнет медленно выпустил дым, он окутал его голову.

- Возможно…

-Это не ответ.

-Разве?

-Да или нет?

Билл нахмурился.

-Я вроде как пообещал тебе не изменять, что ты еще хочешь от меня слышать? Расписаться кровью под своими словами? Выбирая между тобой и сексом с другими, я выбрал бы тебя. Ну при условии каждодневного полноценного секса с тобой. Это ты хотел слышать?

Том улыбнулся.

-Да.

-Теперь тебе легче будет уехать?

-Нет.

Билл рассмеялся.

-Я так и думал.

Парни ехали молча какое-то время. Билл разулся, сев боком, он прислонился спиной к двери, вытянул ноги и положил их на колени Тома. Он зевнул и потянулся.

- Ужасно длинный тяжелый день…

Том положил ладонь на его ступню и сжал.

-Я знаю… ехать еще около получаса, поспи.

Билл мотнул головой.

- Не хочу тратить наше оставшееся время на сон. Буду смотреть на тебя, не отрываясь, все 30 минут.

Том почти смущенно улыбнулся, и Билл прыснул от смеха.

- Я говорил тебе, какой ты красивый?

Том рассмеялся.

-Ага, особенно сейчас…

- Даже сейчас. Куда вы переезжаете с мамой?

-В Берлин до нового года, потом в Мюнхен.

- В Мюнхен… - повторил Билл, - ох, скоро все девчонки там будут сходить по тебе с ума, - ехидно сказал он.

-Да, тут я с тобой соглашусь.

Билл легонько пнул его в бедро, и они рассмеялись, но грустно и безрадостно.

-Я рад, что ты не останешься в Берлине. Он наш, нечего делать тебе там одному. Кстати, я оставил в квартире флакон со своими духами.

Том удивленно вскинул брови.

-Специально?

-Может быть. На память. Знаешь, психологи считают, что именно запахи вызывают самые яркие воспоминания. Не звуки, не фотографии… а запахи. Хотя теперь запах моего парфюма навсегда ассоциируется у меня с вонью мертвого Йорга. Придется поменять марку.

Том нахмурился.

-А тебе нравилось, как я пахну, а? – мягко и эротично спросил Билл и скользнул ступнями по его паху.

Рука Тома перехватила ногу и погладила нежную кожу между пальцами и пяткой. Билл засмеялся и сморщился. Щекотно.

-У нас немного времени, чтобы обсудить все пикантные подробности. Давай, Том, расскажи что-нибудь, что я не смог прочитать в твоей голове.

- Мне настолько нравится твой запах, что я поцеловал Сида, только потому что его духи очень отдаленно напоминали твои.

-Ты что? – Билл округлили глаза.

-Мы были обкуренные, но было неплохо.

Билл пнул его в живот, и только благодаря тому, что Том крепко держал его ноги, удар получился слабым.

- Так и знал, что между вами что-то есть, - обижено сказал он.

Том бросил на него быстрый взгляд и, увидев надутые губы, хохотнул. Он поднял его ногу и поцеловал в подушечку большого пальца.

-Дурак, грязные же… - рассмеялся Билл.

-Давай вылижу и буду чистые.

Билл даже немного покраснел.

- Ты сходишь с ума.

-Есть такое, - согласился Том, - с тобой не хочется прислушиваться к доводам разума.

-Понравилось меня вылизывать?

Том кивнул, и довольная улыбка коснулась его губ.

- Именно это я вспоминал, когда был с Эммой. По-другому у меня не встает.

-Бедный мальчик, - хрипло и тихо сказал Билл, - а о чем ты думал, когда лишал девственности попку Ирмы?

- О нашем первом разе на диване у Бруно.

-Ясно, - Билл рванул вперед и прижался к боку Тома, обнимая его за шею, его губы приблизились к уху, - этой ночью мне придется дать тебе столько воспоминаний, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь на долгие ночи с твоими бабами.

Том на секунду отпустил руль, отчего машина вильнула, парней тряхнуло, и Билл тихо рассмеялся в его ухо, обжигая дыханием. Рука Тома скользнула вверх по ноге и сжала внутреннее бедро.

-Мы можем разбиться…

-И хорошо, - Билл лизнул его ухо, а потом щеку и край челюсти, - тогда все будут говорить, что мы умерли в один день, а это так романтично…

- Кто-то стал романтиком?

Билл раздвинул ноги, чтобы руке Тома было легче ласкать его бедро.

-Возможно… я всегда им был.

-Я люблю тебя, Билл, черт, как же я тебя люблю. Это даже не любовь, для такого еще не придумали слово, такого ни у кого не было, такое вообще не бывает…

Билл покрывал поцелуями его шею.

-Нет, это любовь… и я люблю тебя…

-Давай сбежим? Прямо сейчас, сожжем тело и рванем вперед к горизонту, куда угодно, подальше от всего…

Билл оторвался и посмотрел на него серьезным черным взглядом.

-Давай…

Том ошеломленно открыл рот.

-Ты серьезно?

Билл укусил его за мочку уха и рассмеялся.

-Нет, конечно. Том, опять ты глупости предлагаешь. Ну куда мы поедем? Без денег, бензин кончится через сотню километров. А Бруно?

-Ну куда без него… - злобно сказал Том.

-Никуда. Ну не злись, милый, - Билл мягко погладил его по лицу, - ну отсосу я продавцу заправки за бак, а дальше? Дешевые мотели и вздрагивание от полицейской сирены? Нет, не хочу я такой жизни.

-Я бы никогда тебе не позволил расплачиваться за бензин сексом, ясно? Если бы мы вырвались отсюда, тебе бы никогда ни за что не пришлось платить сексом!

Билл покачал головой и перебрался обратно на свое сидение. Он надел ботинки и поправил на себе куртку.

-Красивые слова…

-Билл!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия