Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей

В скором времени после второй высылки Савинова, стали переделывать его квартиру и в каморке, за обивкой, нашли одиннадцать паспортов, но как эти паспорта туда попали — никто уже не допытывался.

С тех пор Савинов хотя и появлялся в Петербурге, но не проживал здесь. Года два назад он поселился за Невской заставой, но там ему не понравилось, и он уехал совсем в деревню.

Никешка же, отбыв свой срок в тюрьме и сходив этапом в деревню, опять возвратился сюда, но ему недолго пришлось пробыть в этот раз в Петербурге; он снова попался в краже в 1888 году был осуждён в арестантские роты на три года.

* * *

Есть у нас по коридору и ещё квартира № 18, о которой нельзя не упомянуть.

Квартира эта содержится также крестьянином Валдайского уезда Никитой Агаповым. (По нашему коридору есть несколько квартирохозяев — все из одного места — родственники, да кумовья).

Этот крестьянин, хотя и не такой широкоплечий, как Савинов, но тоже довольно здоровый и сильный мужчина, в деревне, говорят, слыл за настоящего конокрада. Он от этого и не отпирается, и даже однажды, под пьяную руку, желая похвастать тем, что в деревне, при случае, прятал лошадей на подволоку (на чердак), затащил к себе в квартиру в третий этаж лошадь. Бедное животное, подгоняемое вверх по лестнице кнутом, взобралось само, но когда пришлось его спускать вниз, то принуждены были, связав ему ноги, тянуть его с лестницы волоком.

Впрочем, деревенская жизнь Агапова хорошо неизвестна. Но лет пять тому назад он, покинув деревню, некоторое время работал в Кронштадте в порту. Однако там ему не посчастливилось: за какую-то кражу ему переломили руку и, кроме того, пришлось отсидеть в тюрьме целый год.

Из Кронштадта он возвратился в Петербург и сначала поселился у своей сестры, державшей по нашему коридору квартиру № 16; здесь ему удалось у сестры же из сундука вытащить девяносто рублей.

Перебрали всех жильцов, но на Агапова, как на своего человека, сначала не подумали.

Агапов имеет в деревне жену и детей, но он бросил своё семейство, и несколько лет тому назад связался с одной вдовою — своей землячкой, и от этой связи у него тоже имеются дети. Этой-то землячке он тогда и передал украденные у сестры деньги.

Спустя два месяца после этой удачной кражи одного из земляков Агапова, тоже квартирного хозяина, за какие-то проделки лишили на три года столицы и выслали этапом на родину (теперь этот хозяин уже возвратился и держит рядом с нашей квартиру № 14, но о нём, хотя и вскользь, будет упомянуто ниже).

Тогда Агапов, заплатил высылаемому земляку за нары и прочие принадлежности квартиры, которые устраиваются на счёт квартирных хозяев и составляют их собственность, снял его квартиру на имя своей любовницы.

Дело у Агапова сразу пошло недурно, потому что место было уже насиженное, квартира была полна жильцами, которые и остались у новых хозяев. Но Агапов, не довольствуясь своими жильцами и тою распивочной торговлей, которая велась при старом хозяине, завёл у себя в небольшом размере дом терпимости и притон картёжных игроков…

Нередко случается, что завлечённого этими сиренами, предварительно споив и обобрав начисто, выталкивают, на коридор почти голого.

На картёжную же игру к Агапову собираются не только свои жильцы, но и приходящие с других квартир и с воли (про всякого, не живущего в Вяземском доме, говорят, что он нездешний, а с воли). Агапов и сам охотник играть в карты, но со всех игроков у него на игру установлен сбор: так, каждый участник в игре, прежде всего, обязан заплатить по пять копеек за карты, затем за свечку, на пиво и хозяйке за хлопоты. Кроме того, каждый выигрывающий большой ремиз непременно обязан брать из коморки сороковку водки и угощать своих собратий. Конечно, при такой игре, если она продолжится порядочно времени, никогда не бывает выигрывающих, а все проигрывающие, потому что почти все деньги переходят в каморку. Это очень естественно, потому что у Агапова есть постановление: никто не имеет права с выигрышем уходить из-за стола, пока игра совсем не прикончится.

Некоторые завистливые из квартирохозяев жаловались на Агапова в домовую контору и, говорят, посылали анонимные письма в полицию; но Агапов хорошо ладит с дворниками и конторщиком и для того, чтобы полиция не накрыла его врасплох, внизу лестницы постоянно находится стрёмщик, на которого игроки также обязаны делать сбор.

Таким образом, Агапов благоденствует и форсит. Он ходит постоянно в красной вышитой узорами рубашке и в сапогах с наборами, на шее у него всегда повязан шёлковый платок, а сверх жилетки красуется шейная серебряная цепочка с такими же часами.

18

Недавно в квартире № 14-й, хозяин которой, как я упомянул в предыдущем очерке, за беспорядки в восемнадцатом номере был лишён столицы на три года, умерла старуха, известная здесь всему дому под именем Саши-селёдочницы.