Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей

Саша ещё молодой приехала в Петербург и сразу же поселилась в Вяземском доме. Какую она вела жизнь в молодости теперь в доме никто не помнит, но вот уже более двадцати лет она по большей части занималась здесь торговлей, смотря по обстоятельствам или в Стеклянном коридоре, или в разноску. Саша была очень изобретательная и деятельная женщина, но также, как и все жители этого дома, имела пристрастие к стаканчику. Она пила запоем. Запьёт бывало и крутит недели две и три. Всю квартиру угощает и, пока не пропьётся до последней рубашки, не отстанет. Пропьёт и деньги, и товар, и тряпки с себя, и квартирному хозяину задолжает — и тогда уже начинает опять раздувать кадило. Нечем ей было взяться за торговлю, она выпрашивает на квартире какую-нибудь кацавейку и отправляется «стрелять».

Обыкновенным прошением милостыни она не занималась, но выпрашивала подаяния на умерших, уверяя простодушных благодетелей, что у ней помер муж, или сестра, или дети, которых ей не на что похоронить, но которых у ней на самом деле совсем и не бывало. На покойников охотно и побольше подают, а потому сборы у Саши всегда бывали обильны. Но Саша была аккуратна и, хотя это занятие много приносило ей выгоды, она, из боязни ответственности за него, не делала его специальностью. Как только она мало-мальски справлялась, то расплачивалась с хозяевами, выкупала свои вещи и принималась снова за торговлю.

Торговала она всевозможными снадобьями, преимущественно же селёдками. Она тут же на Сенной в селёдочных лавках по дешёвой цене сбирала брак и рассортировав его на квартире, которые получше носила продавать под Смольный в богадельню, а остальные продавала в Вяземском доме. Товар ей доставался недорого, да она и сама им не дорожилась. Конечно, на воле она продавала дороже, но в Вяземском самые дорогие селёдки у ней были по три копейки за пару, а то и по копейке и дешевле.

Несмотря на свои преклонные лета, Саша не могла жить без любовника и, в последнее время, держала при себе даже двух: одного старого знакомого, который ей кое-чем и помогал при торговле, она держала так себе, по привычке, а другого для удовлетворения своих прихотей (в этом она сама признавалась нашей хозяйке).

В последнее время Саша лет около пяти не пьянствовала, и, несмотря на то, что содержала двух любовников, сколотила более шестисот рублей. Но она, как опытная баба, при себе денег не держала. Часть их находилась в сберегательной кассе, а другая — в процентных билетах, хранилась у хозяина-селёдочника, у которого она забирала товар.

В последнее время она уже не ходила торговать в разноску, а раскладывала свой товар в Стеклянном коридоре около прохода в свою квартиру на скамейках, и платила за это в домовую контору три рубля в месяц. Тут у неё были и селёдки, и табак, и спички, и подсолнухи, и разные сласти, и прочие снадобья. Квартирный хозяин, у которого Саша занимала угол, видя, что она хорошо торгует, стал налегать на неё — набавлять на квартиру. Да, к тому же сразу вышло так, что она в скором времени потеряла одного за другим своих любовников (один из них умер в больнице, а куда делся другой — не знаю).

И вот с горя Саша опять запьянствовала. Рассорившись со своим квартирным хозяином, она перебралась в наш коридор и пошла кружить во всю. Перебравшись на другую квартиру, Саша — опять же с горя — завела себе нового любовника, молодого, двадцатитрехлетнего тряпичника, накупила ему одёжи, поила его водкой, платила за квартиру и даже давала деньги на прогул. И так старушка врезалась в своего нового возлюбленного, что почти совсем не пускала его и за тряпками, а если он бывало уйдёт на другую квартиру играть в карты, то она всю ночь сидит около него.

Кроме своего молодого любовника, Саша поила всю квартиру, а хозяевам накупила дорогих подарков и потому, менее чем в месяц, вытаскала от селёдочника все свои билеты, которые перешли к квартирному хозяину. Но этого ещё было мало. Квартирная хозяйка подговорила дать ей доверенность и получила остальные её деньги из сберегательной кассы. Как и куда расходовалась эти деньги — одному Богу известно, но только ещё чрез три недели Саша уже бегала по другим квартирам закладывать своп тряпки на выпивку.

На шестьсот рублей Саша пьянствовала полтора месяца. не выходя почти никуда из своего коридора. но свалившись однажды с лестницы, была отвезена в больницу и на четвёртый или пятый день окончила земное существование.

Впрочем, Саша не составляет исключения: здесь почти и все старушки, и квартирные хозяйки, и торговки, и тряпичницы, и нищенки — непременно живут с любовниками, которые за их любовь, чуть не ежедневно, их же и колотят.

19

В заключение нужно сказать о нашем коридоре.

Зимой все коридоры в нашем доме большей частью спокойны и необитаемы, но летом — совсем другое дело.

В нашем коридоре, в стороне к чердаку, имеется небольшое полутёмное пространство, которое летом каждую ночь бывает наполнено ночлежниками. Преимущественно тут ютятся спиридоны-повороты и те беспаспортные, которых квартирные хозяева, опасаясь обходов, не пускают ночевать в квартиры.