Непобедимый эллин

Софоклюс испуганно потрогал свою обширную плешь.

- Лично я, как специалист считаю, что ежей-летяг привлекает неизменный блеск голой лысины, - продолжил увлёкшийся темой Пифас. – Возможно, они рассматривают идущего мимо дерева лысого человека как идеальное место для посадки. Можете представить, какие ощущения будет испытывать такой прохожий, когда ему на голову спикирует колючий визжащий маленький шар с когтями.

Геракл с Софоклюсом представили и сын Зевса ЁЖАСЬ натянул на голову свой «львиный» капюшон, хотя ему то ежей-летяг следовало опасаться в самую последнюю очередь.

Понятно, никто не знал, что диковинных зверей Пифас элементарно выдумывает, играя на врождённом суеверии наивных сородичей. Отдельные болваны даже золото ему платили за всяческие спасительные средства.

- Ежи-летяги это, конечно, интересно, - после некоторых раздумий произнёс Геракл, - но нас с Софоклюсом больше интересуют ишаки Диомеда.

Ишаки Диомеда не были выдумкой Пифаса, и потому пронырливый парень лишь разочарованно махнул рукой.

- Эка невидаль, и что в них диковинного в ишаках этих? Маленькие, кривоногие, полосатые. Полоска чёрная, полоска белая. Прямо в глазах рябит, когда они по загону бегают. Зачем они вам?

- Нужны! – уклончиво ответил сын Зевса.

- Нет ничего проще, - улыбнулся Пифас. – Идите в лес за город, там сейчас проходит ежегодный конкурс фракийской самодеятельности. Приз победителю два отличных племенных ишака.

- А что означает «конкурс фракийской самодеятельности»? – страшно оживился Геракл.

- А вы умеете, к примеру… петь? – в свою очередь поинтересовался специалист по невиданным зверям.

- О нет, только не это… - тихо простонал несчастный Софоклюс.

***

Распрощавшись с Пифасом и купив у него (для Софоклюса) пару баночек с целебной (анти ежовой) мазью, бесстрашные герои устремились к месту проведения ежегодного конкурса фракийской самодеятельности.

На возведённом посреди леса помосте как раз уже выступали соревнующиеся.

Несколько весьма колоритных греков переодетых в самодельные театральные костюмы разыгрывали драматическую сцену «Зевс уличает Геру в подлой измене».

Актёр, исполняющий роль Громовержца (огромный черный двухметровый эфиоп) хмуро взирал на возлежащую на бутафорском ложе дряхлую старуху, неумело загримированную под семнадцатилетнюю красавицу.

- Молилась ли ты сегодня на ночь, Гера? – басом вопросил «Зевс», зловеще шевеля сплюснутым негроидным носом.

- Нет-нет, конечно, не молила-а-а-а-сь… - взвыл стоящий на заднем плане сцены хор, слегка подвыпивших весёлых рапсодов.

«Зевс» нервно дёрнул головой и очень нехорошо посмотрел на хористов, что несколько противоречило правилам театральной постановки.

- Душить или не душить?!! – горестно вопросил эфиоп, обращаясь к многочисленным зрителям. – Вот в чём вопрос…

- Душить, душить… - нестройно пропел хор.

***

- Конечно, душить! – благожелательно кивнул на Олимпе настоящий Зевс, ища под троном куда-то в очередной раз так некстати запропастившийся молниеметатель.

***

- О, горе мне! – зарыдал чернокожий.

- Душить, душить… - всё не унимался хор.

Эфиоп снова злобно покосился на рапсодов и те благоразумно заткнулись.

- Ох… - вздохнула обильно припудренная «Гера». – Я умираю…

- Что?!! – воскликнул актёр, с недоумением глядя на кривляющегося в маленькой будочке потного суфлёра.

Судя по выражению лица эфиопа, такого в пьесе отродясь не было.

- Отсебятина! – знающе заметил Софоклюс. – Что ещё можно ожидать от сельской самодеятельности…

- Меня отравили! – снова проговорила на сцене актриса. – Коварный Посейдон пробрался ночью ко мне в спальню и влил змеиный яд в моё правое ухо…

- Да идите вы на хрен с такой постановкой! – гневно выкрикнул эфиоп и гордо удалился со сцены.

- Ну и дурак, ну и дурак… - пропели ему вслед раскрасневшиеся рапсоды.

Актёр резко обернулся и, хищно запрыгнув обратно на скрипнувшую сцену, погнал с воплями кинувшихся наутёк певцов за кулисы.

Зрители восторженно зааплодировали. Финал драматической пьесы вполне пришелся им по душе. Кто-то пьяным голосом уже истошно кричал «Браво!».

***

- Где же этот молниеметатель?!! – расстроено всплеснул руками Зевс, но стрелять было решительно не в кого, все актёры внизу уже разбежались.

***

- А можно я спою? – громко вопросил Геракл и без приглашения забрался на опустевшую сцену.

Видя лоснящиеся бицепсы героя, ему никто не посмел возражать.

На сцену, слегка прихрамывая, вышли три одноруких арфиста-виртуоза и один одноногий кифаред.

- Вы кто? – удивился сын Зевса.

- Мы аккомпанемент! – отозвались музыканты. – Что желаете исполнять?

Могучий герой задумался.

- Про старых козлов! - наконец ответил он. - Народную песню…

Музыканты закивали, взяв первый аккорд.

Софоклюс заткнул уши, не желая слышать этот позор.

Геракл сделал одухотворённое лицо и утробно запел:

- Ты хотела быть всех круче, красотой своей замучить и заставить самых лучших дружно платить тебе дань!

Многочисленные слушатели оживились. Кое-кто стал даже пританцовывать на месте.

Геракл приободрился запев в полный голос:

- Вон из сердца, дочь вампира! Я дарю тебе полмира, лишь бы ты меня забыла и не дала задний ход!