Непобедимый эллин

- Я загонял немейского льва до смерти! – воскликнул Геракл и лицо его просияло.

- Это как? – не отставали со своими расспросами любопытные гости.

Сын Зевса снова пнул хрониста.

- Бегал ото льва, пока тот не издох, - тихо хихикая, подсказал пьяный Софоклюс.

- Я бегал ото льва, пока тот не издох! - опрометчиво ляпнул сын Зевса, полюбовался отвисшими челюстями слушателей и поспешно добавил. – Олимпийская шутка!

Зал ответил оглушительным хохотом.

- Прошу меня извинить, - деликатно кашлянул Геракл и, схватив давящегося смехом историка за шиворот, выволок юмориста в тёмный коридор дворца.

В коридоре раздалась непонятная возня.

- За что?!!.. – коротко взвизгнул Софоклюс, после чего послышались глухие удары, кто-то с шумом проехал по отполированному мраморному полу, сдавленно ойкнул и, простонав, затих.

В пиршественный зал Геракл вернулся уже без своего верного спутника.

- А где же твой верный хронист? – тут же обеспокоено спросил главный распорядитель пира.

- Софоклюсу немного поплохело, - безмятежно пояснил сын Зевса. - Всему виной слишком жирная форель под томатным соусом и мой спутник решил немного подышать свежим воздухом.

- А вот это правильно! – согласился распорядитель. – Граждане, поосторожней с копчёной форелью…

- Ещё подвиг, ещё подвиг!!! – весело потребовали гости.

- Никаких подвигов! – твёрдо отрезал Геракл. – Лучше вместо скучного рассказа об очередной моей сокрушительной победе я произнесу вам тост.

Присутствующие с воодушевлением согласились.

- Ну… - герой поднял над головой огромный кубок. - За Зевса!

***

- Ну… за Геракла! – одновременно со своим сыном провозгласил на Олимпе Тучегонитель и все боги (кроме отсутствующих на общем собрании Геры с Аресом) выпили пузырящейся, сильно бьющей в нос, амброзии.

***

И вот всё казалось бы пучком, но внезапно обратил сын Зевса своё рассеянное внимание на одного из виночерпиев, который обслуживал ту часть пиршественного стола, где возлежал почётный гость.

Время от времени прикладываясь к своему черпаку, виночерпий тихо рыдал, утирая рукавом скупые мужские слёзы.

«Вот же нажрался стервец!», - тут же подумал могучий герой и хотел уже было выкинуть пьяного слугу из головы, но… Всё-таки не удержался и спросил рыдающего грека:

- В чём дело, друг, почему ты горько плачешь?

- Ик… - всхлипывая ответил слуга. – Больно взирать мне на всё это безудержное веселье!

- Но отчего, скажи мне, не таись?!!

Виночерпий утёр слёзы, хорошенько глотнул из черпака и, наклонившись к самому уху сына Зевса, пьяно хихикая, прошептал:

- Подонок Адмет заставил свою красавицу жену Алко… тьфу ты, Алкестиду добровольно сойти в мрачное царство мёртвых!

- Но зачем?!!

- А мне… ик… почём знать? Сейчас пока вы тут жрёте да пьёте в три горла её живьём закрыли в фамильном склепе, дабы она не сбежала пока явится ужасный Танат.

- Ужасный Танат? - передразнил слугу Геракл. - Ничего ужасного в этом дураке нет. Ладно, если что, скажешь Адмету, я, мол, вышел подышать свежим воздухом вместе со своим верным хронистом.

- После солидной порции копчёной форели? – уточнил виночерпий.

- Нет! – гневно отрезал герой. – Никакой форели! Просто взял и вышел на полчасика.

- Замётано!

Но для пущей убедительности сын Зевса на всякий случай незаметно сунул в руку пьяного слуги золотой талант. Затем Геракл встал со своего места и величественно покинул пир. Здорово упившиеся гости на его уход совершенно не обратили внимания, что было даже несколько обидно…

- А вот и я!!! – громко возвестил вбежавший в зал после ухода сына Зевса царь Адмет.

- Геракл вышел, - ответил царю бухой виночерпий, - на полчасика, подышать свежим воздухом вместе со своей верной копчёной форелью…

И выдав сие, слуга с грохотом рухнул прямо на пиршественный стол.

***

- Ах каков мерзавец, каков мерзавец! – повторял могучий герой пробираясь ночными улицами Фер к усыпальнице рода Адмета.

По идее эта самая усыпальница должна была располагаться на окраине города.

Геракл не ошибся.

Намётанным глазом осмотрев усыпальный комплекс царей Фер, сын Зевса обратил внимание на некий огромный деревянный ящик, на верхушке которого было коряво выцарапано: «Преждевременно усопшая супруга царя Адмета, Алкестида».

- Ах, каков злодей! – снова прошептал могучий герой и, подобравшись к ящику, легонько в него постучал. – Эй, есть здесь кто?

В ответ тишина.

Но внутри определённо кто-то был. Чуткий слух Геракла уловил едва заметный тихий шорох.

Эх… мать моя Гея! – выдохнул герой, высаживая тонкую стенку деревянного склепа.

- И-и-и-и… - завизжало что-то прямо под самым ухом сына Зевса, и в следующую секунду на его голову опустилась здоровенная доска.

Но, слава богам, Геракла выручил верный лёва погасивший удар своим широким черепом.

- Эй, какого сатира?!! – возмутился герой, хватая за тонкие руки редкой красоты чернявую женщину.

- Ой… - воскликнула жена Адмета, - а я думала это уже Танат за мной пришёл.

- Нет, это не Танат, это великий Геракл, - ответил сын Зевса и, подобрав валяющуюся у ног доску, взвесил её в руке. – Ничего так, подойдёт!

- Ты мне поможешь? – с робкой надеждой спросила Алкестида.