Непокаянный (СИ)

— Боже, Дон, да с тобой это совершенно не главное! Меня так ведёт от тебя… Я теряю контроль, ни о чём не способен думать… Просто многое я уже делаю — автоматически. А иначе не вспомнил бы ничего. С тобой всё — иначе.

— Прости меня, Поз. Я… наверное, напрасно так вмешался в твою жизнь.

Тот неожиданно фыркает:

— Жизнь, Дональд? Тоже мне жизнь. Нерегулярные трахи весьма среднего качества, которых не то что имени — лица я сейчас не вспомню! Это по-твоему жизнь?

Дон качает головой:

— Как я могу судить?.. Это всё, что у тебя было долгие годы. Кто я такой, чтобы это сейчас обесценивать?..

Познер кусает губы, словно вот-вот расплачется. Усмехается и качает головой, будто не верит своим ушам. «Господи, Дон…» — шепчет едва слышно. Потом берет со стола конверт и протягивает ему.

— Вот, смотри.

Дональд вынимает сложенный вдвое листок. Анонимный тест на ВИЧ, отрицательный.

— Это мой, — поясняет Познер, отходит и забирается с ногами на подоконник. — Решил ещё разок для верности сделать. До теста больше месяца ни с кем… так что довольно точно.

Дональд смотрит на листок бумаги с ужасом в глазах, счастье ещё, что Дэвид отвернулся к окну и его выражения не видит. Дон вообще об этом не подумал. А Дэвид с этим жил. Ещё и с этим. Настолько долго, что привык, и это стало рутиной, и он явно показал это не для того, чтобы его пристыдить. Скорее чтобы успокоить.

— Это хорошо, что точно, правда?

— Да. Хорошо, — соглашается Познер, снова подходит и отнимает у него листок, садится верхом на его колени. Обнимает за шею, нежится в обхвативших его ладонях Дона — и тихо говорит ему на ухо:

— Я хочу попросить тебя кое о чём. Перед тем, как мы расстанемся, завтра утром.

— Продолжай.

— Если ты не испытываешь большого отвращения к идее… анального секса… я бы хотел… отдаться тебе сегодня. Презервативы у меня есть.

Дональду немного не по себе.

— О. Я… не против, но это… я не умею. Стю говорил… — начинает он и тут же осекается, но Дэвид только хохочет:

— Господи, ну конечно Стю говорил! Как я мог забыть про его разговорчивость! Ты про подготовку? Не заморачивайся. Я сам всё сделаю, вообще всё, тебе понравится. Я просто… — он краснеет до кончиков ушей. — После этого я ещё долго буду чувствовать… тебя. Может быть, расстаться будет полегче.

Дон, разумеется, тоже краснеет от таких признаний.

— Хорошо, — говорит он, — но, может быть, я тоже могу тебя о чём-нибудь попросить?

— Всё, что угодно, — с жаром обещает Познер.

— Покажи мне, где ты бывал. На Канал-стрит. Я забредал туда как-то, но днём, и без гида совсем ничего там не понял.

— Пф, днём. Ну что ж, хорошо. Покажу тебе, что знаю сам, правда, это не так уж много. Меня никак не назвать активным тусовщиком.

— Жаль только буря вряд ли совсем утихнет.

— О, там штормовое предупреждение никого не остановит, я тебя уверяю. «Show must go on».

***

Дэвид готовится к выходу в свет практически так же, как и всегда. С той только разницей, что гигиенические процедуры воспринимаются непривычно-волнительно, ведь сейчас он это делает для Дона. Он не сразу замечает, как внимательно за его манипуляциями с одеждой и волосами наблюдает Скриппс. Сердце ёкает: Дон представляет, как много раз он уже это делал. Дэвид оглядывается на пару секунд, но не находит, что сказать. Да и что тут скажешь. Он бросает последний взгляд в зеркало и подходит к Дону, критически оглядывая его.

— Галстук не нужен, — решительно заявляет он. — Воротник расстегнуть. Вот так…

Скриппс выглядит позабавленным:

— Зачем? Мне совсем ни к чему там чьё-то внимание… кроме твоего.

— Значит, и выделяться из толпы чересчур не сле-ду-ет, — нараспев поясняет Дэвид, ещё больше веселя Дона. Взяв немного своего геля, он слегка растрёпывает волосы Скриппса, и результат ему самому так нравится, что он с трудом сдерживает порыв повалить Дона на постель и заставить забыть обо всех планах на вечер… но он обещал. Он с ощутимым усилием берёт себя в руки, отходит, чтобы надеть пальто, и зовёт: «Ну, пошли».

По улице почти никто не прогуливается, но очереди на вход в клубы всё-таки впечатляют. Дон с любопытством оглядывается по сторонам, слушая пояснения Дэвида, и пытается защититься от ветра поднятым воротником пальто: шапку Дэвид строго запретил.

— А что это за стеклянная будка тут, к ней и провода не идут ниоткуда…

— А, это бутафория, — поясняет Дэвид. — Тут, говорят, кино снимали, про геев.***

— В естественной среде обитания?

— Типа того. Да опять поди тупая комедия, «ой хаха, мужики целуются», можешь себе представить.

— Даже боюсь, если честно, — усмехается Дон.

В клубном баре Дэвиду тут же улыбается приветливый бармен с яркими татуировками — кажется, его зовут Фил.

— О, хай, Дэйв, давно ты не появлялся. Тебе как всегда?

Дэвид бросает взгляд на Дона, разумеется, сделавшего совершенно неверные выводы — судя по приподнятой брови — и усмехается Филу:

— Мне два «как всегда», пожалуйста. А с меня «большое спасибо» за то, что с порога опроверг мои слова о том, что я вообще-то не тусовщик.

Фил бросает взгляд на каждого из них поочередно, не отрываясь от работы, и посмеивается, обращаясь к Дону: