Читаем Неправильный демон (СИ) полностью

Энергия, что струилась по жилах от поглощаемой души дракона, помогала быть неутомимым подобием магической артиллерии, но в то же время ложилась на плечи неподъёмным грузом. Любая телепортация с ней была слишком долгой и дорогостоящей. Именно поэтому я все это время стоял на месте под атаками Падшего, отказавшись от своего подвижного стиля боя.


А раз так, то будем действовать наиболее эффективно исходя из имеющейся ситуации. Мне много не нужно: потянуть время до решающего удара, да не дать сложить головы всем из Гремори.




- Гремори, сделай одолжение. Ни. Шагу. Из. Под. Защиты. - как и ранее Соне, прорычал я ей. И десять игральных карт, что светились от переполняющей их энергии, устремились к каждому из демонов. Окутывая их в прочнейшую сферу защиты, на страже которой был десяток духов пространства Среднего круга. Этого достаточно, чтобы на протяжении пары минут быть в безопасности под градом атак, даже кого-то уровня Кокабиэля.




А дальше я незатейливо, словно снаряд из пушки, врезался в Падшего, сбивая того на землю своим телом почти у границы магического барьера.




- Отцепись, крыса! - Удар ноги отбрасывает меня назад, но вовремя поставленная защита из духов спасает от каких-либо травм.




- Вот ты и на земле, птичка, - впервые я позволил себе едкую усмешку по отношению к нему. - Соответствуй своей расе... Падший.




- Твоя смерть будет не из лёгких, - мрачно процедил он, смотря на мою подымающуюся фигуру.




- Пустое бахвальство, Пад...




Договорить мне не дал удар Падшего, что отбросил мне в деревья сзади, проломив моим телом десяток из них.




- Или очень быстрой, - сплюнул он на землю, глядя на свою сияющую светом руку и кровь на ней, что шипела и быстро испарялась. - Сдохнуть от одного удара... Чего ещё ожидать от крысы, - Кокабиэль развернулся в сторону откуда упал и, подскочив вверх, думал расправить крылья для одного мощного рывка, как нечто схватило его за ногу и вбило всем телом в землю, оставив на ней отпечаток его тела.




А потом ещё и ещё, и еще. Телом Падшего били об землю, словно безвольной куклой, вот только ничего кроме дезориентации это ему не доставляло, его тело было слишком прочным, чтобы такие действия могли причинить ему вред.




- Я же сказал, Падший - твоё место не в небе, а на земле, - массивная лапа вдавила голову ангела в землю, в то время как я прорычал своим измененным ртом.




Сейчас я был в том обличье, что недавно показал Диодоре: массивная трехметровая туша, чей вид будто сошёл со страниц какого-то комикса девяностых о демонах. Я возвышался над Падшим, и, в силу куда больших физических кондиций в силовом противостоянии, подавлял его. Мне даже не нужно было применять магическое усиление, чтобы убить лидера Григори. Говорят, Алый Император Драконов мог уничтожить планету на одной голой силе. Что же, я так пока не могу, но даже так моих сил хватит, чтобы подавлять этого конкретного Падшего. Не знаю точно пределов своих сил, не проверял ни разу в настоящем бою. Но раз его смог победить носитель Белого, будучи всего лишь в обычном Крушителе Баланса, который и на десятую часть от реальной силы Альбиона не тянул, то что будет с ним при бое с демоном, что поглотил уже четверть души аналогичного по силе дракона. Этот бой изначально был за мной.




Рука Падшего была уверенно перехвачена ещё на полпути к моему телу. Одно напряжение мышц и до этого не получавший урона Кокабиэль лишается одной руки. Я банально оторвал её. Но нужно отдать ему должное, только глухое рычание вырвалось из его рта. Силён. Признаю. Но...




Удар ноги проламывает магический барьер телом Падшего, откидывая его на многие сотни метров назад. Но ему не суждено ощутить столкновение с почвой, мои движения быстрее его полёта, на полпути второй мой удар отправляет его тело обратно, проделывая вторую дыру в барьере.




Останавливаюсь напротив Падшего, давая ему возможность подняться на ноги.




- Жалкое зрелище, - без тени злорадства и иронии прорычал я. Действительно жалкое.




Всего два удара, а он едва стоит на ногах. Что же, Кокабиэль никогда не славился особой регенерацией или стойкостью. Куда более силён он был в ангельском свете, в этом была его сила. Вот только я не дал ему времени на то, чтобы показать его мастерство. До этого он недооценивал меня, игрался со мной, теперь же все его силы бесполезны.




- К-какая, кхе... мерзость, кха, - истекая кровью, но твёрдо стоя на ногах, он со все таким же презрением, что и раньше, смотрел на меня. А ведь как минимум половина костей и органов у него уже нет. Силён. - Вы... Демоны и правда отвратительные крысы, кха-кхрррр... тьфу, - сплюнув кровь на землю, он посмотрел мне в глаза. - Делай своё дело, мерзость.




- Хах, - усмехнулся я на подобное с его стороны, желает уйти красиво, с гордо поднятой головой. Пускай. - Властью данной мне, я, маркиз Ситри, выношу твой приговор за нарушение Пакта. Смерть.




А в следующий миг верхняя половина тела Падшего отделяется от нижней. Из его груди выходит рука держащая все ещё бьющееся сердце.




Перейти на страницу:

Похожие книги

Ледяной плен
Ледяной плен

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!Говорят, где-то во льдах Антарктики скрыта тайная фашистская база «211». Во время Второй мировой войны там разрабатывались секретные виды оружия, которые и сейчас, по прошествии ста лет, способны помочь остаткам человечества очистить поверхность от радиации и порожденных ею монстров. Но для девушки Леры важно лишь одно: возможно, там, в ледяном плену, уже двадцать лет томятся ее пропавшие без вести родители…

Alony , Дмитрий Александрович Федосеев , Игорь Вардунас , Игорь Владимирович Вардунас

Фантастика / Постапокалипсис / Прочая старинная литература / Древние книги / Исторические любовные романы / Боевая фантастика
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги