Непредсказуемый граф

– Да, надеюсь, – безразличным тоном ответила Кэролайн. Хорошо бы, чтобы Линдси тоже пришел, тут же подумала она. Наверное, ее должно было бы смутить отсутствие воспоминаний о танце с неким лордом Хаттоном, которого она так впечатлила, что он решил потратиться на столь дорогой букет, но Кэролайн не испытывала даже любопытства. В этом и состояло принципиальное отличие в подходах к браку между ней и ее кузинами, тетей и матерью. Кэролайн считала важным в первую очередь то, что она чувствует к мужчине, а всем ее родственницам куда важнее было то, что чувствует к ней потенциальный жених и, как следствие, на что он готов пойти, дабы завоевать ее руку.

Кэролайн надеялась на любовь и взаимопонимание. Она рассчитывала, что у нее и ее супруга будут общие интересы, что им найдется о чем поговорить и этот обмен мнениями и мыслями им обоим доставит удовольствие. И еще она надеялась, что они будут испытывать друг к другу взаимное влечение или даже страсть. Для Кэролайн процесс ухаживания и должен был служить развитию отношений: чем лучше они узнают друг друга, тем крепче станет их взаимная привязанность. Однако ее матерью и кузинами романтический аспект в процессе ухаживания отбрасывался за ненадобностью, и все сводилось к переговорам, предшествующим заключению сделки, как при покупке племенной кобылы или дома. Такая холодная рациональность вызывала у Кэролайн нечто вроде хандры.

Как, впрочем, и здешний климат. Ей не хватало тепла. Во всех смыслах…

– Миледи, господин с визитом к леди Кэролайн, – торжественно объявил Крофт.

Сердце Кэролайн сделало кульбит при первой же пришедшей в голову нелепой мысли.

– Пригласи его войти, – с довольной донельзя улыбкой велела леди Дерби.

Пару минут спустя Крофт вернулся с идущим следом за ним лордом Эгертоном.

И тогда Кэролайн тоже улыбнулась. Она помнила этого приятного господина, с которым их познакомили у герцога Уоррена. Он был учтив и предупредителен и, кажется, живо интересовался искусством. При этом он не только высказывал свое мнение, но и внимательно слушал других, в том числе и ее, Кэролайн.

– Какой приятный сюрприз, – сказала леди Дерби и отправила Крофта за угощением. В ожидании чая и закусок Кэролайн и лорд Эгертон, сидя по обе стороны от букета с лилиями от лорда Хаттона, обменивались стандартными фразами о погоде. Леди Дерби скромно сидела в сторонке, у окна.

– Имею дерзость заметить, что в такой славный денек приятно было бы покататься в открытой коляске в Гайд-парке, – взял наконец быка за рога лорд Эгертон.

– Какая чудная мысль, – поспешила вступить в разговор леди Дерби. Лицо ее сияло, словно путеводная звезда. – Кэролайн, отчего бы тебе не сходить за шляпкой? Безоблачное небо бывает здесь так нечасто, не стоит терять драгоценные минуты.

Глава 9

– Я твой должник, – сказал Линдси, сворачивая с широкой дороги, больше подходящей для конных экипажей, на узкую, где в Гайд-парке принято было ездить верхом. – Думаю, мне и в будущем понадобятся услуги твоего эксперта.

– Всегда к твоим услугам, – сказал Миллс и следом за Линдси свернул с дороги. – Скажу больше, я вошел в твое положение и озаботился вопросом о двух оставшихся картинах.

– Правда? Ну что же, если тебе известно их местонахождение и у тебя есть соображения по поводу их возвращения, я бы очень хотел как можно скорее получить информацию. – Чем скорее он покончит с этой проблемой, тем лучше. Что же касается второй задачи, то над ее решением он будет работать, когда придет черед.

– Тебе может не понравиться мое предложение.

Тропинка, по которой ехали приятели, становилась все многолюднее. Пришлось перевести коней с галопа на шаг.

– Понимаю. Но я готов рассмотреть любые предложения, поскольку у меня никаких идей на этот счет нет. – Насколько сильно может не понравиться ему предложение Миллса, было видно по тому, что его приятель, который отнюдь не отличался деликатностью, мялся в нерешительности.

– Возможно, то, что я готов предложить, покажется тебе выходящим за пределы разумного…

Разговор пришлось прервать, чтобы избежать коллизии с горячими юнцами, возомнившими себя кавалеристами на поле боя. Как только благодаря умелым маневрам угроза столкновения миновала, приятели продолжили разговор.

– Так в чем, собственно, состоит твое предложение?

– Ты сам говорил, что ни за что не смог бы отличить поддельную «Нону» от настоящей. Я доверяю суждению своего знакомого маклера, и я рад, что твоя «Нона» оказалась подлинной, но, согласись, ему хоть бы хны.

– И? – Линдси наклонился и погладил своего арабского скакуна по шее. Он очень гордился этим приобретением, холил его и лелеял. Жеребец заменял ему семью. Линдси держал своего любимого коня с говорящей кличкой Бессмертный в Кингсвуде, в фамильном поместье, и лишь месяц или два назад перевел его на постоянное проживание в Лондон.

– Я хочу сказать, что раз кто-то смог подделать «Нону» так, что ее не отличить от настоящей, то, пользуясь определенными связями, можно уговорить его подделать и две оставшиеся картины, – на одном дыхании выпалил Миллс, словно боялся передумать.