Непредсказуемый граф

Кэролайн бросало то в жар, то в холод. Либо она подхватила простуду по дороге сюда, либо ее лихорадило от сознания чрезвычайной важности происходящего с ней, с ним, с ними обоими. Линдси был человеком скрытным, однако по тому, как он вел себя, как подбирал слова, Кэролайн чувствовала, что он рассказал ей то, что, возможно, не говорил ни одной из своих подруг. Она не знала, какую цель Линдси преследовал, когда повез ее в дом своего детства, но ощущала, что ее присутствие здесь ему необходимо. Что она нужна ему. Очень нужна.

Дом встретил их ласковым теплом. И, отогревшись, Кэролайн заметила, что ее больше не лихорадит. Линдси показывал ей комнаты одну за другой: несколько кухонных помещений, в каждом из которых горел камин, буфетную, столовую и, наконец, маленькую уютную гостиную. Там тоже в камине весело трещали поленья. Они вошли туда, и Линдси, прикрыв двустворчатые двери, повернул ключ в замке. Кэролайн вздрогнула.

– Вы заранее спланировали свой вечерний визит в Кингсвуд? – спросила она, не в силах сдержать любопытство.

– Пожалуй, да.

Она не знала, как следует понимать ответ, но это был далеко не первый его ответ, который скорее запутывал, чем прояснял ситуацию.

– Какая чудная комната. Должно быть, ваша мать любила принимать здесь гостей, – сказала Кэролайн первое, что пришло в голову.

– Она редко принимала гостей. Не только потому, что из Лондона сюда не всякий поедет, но главным образом потому, что нуждалась в тишине и покое. Были ли тому причиной переживания, которые она не хотела показывать, или свидетельства дурного обращения с ней отца, мне так и не узнать. Едва мне исполнилось восемь, меня отправили в школу-пансион.

Кэролайн, взвесив все за и против, решила воздержаться от комментария. Линдси не хотел, чтобы она его жалела, и ее сочувствие ему без надобности.

– Мне больно это слышать, Джонатан, – все же сказала она, заметив, что его обычная бравада куда-то улетучилась. – Не представляю, что должен чувствовать ребенок, лишенный родительского участия. Мне повезло: я всегда знала, что любима и матерью, и отцом, и у нас не было принято как-то прятать нежные чувства. И я всем сердцем сочувствую вам.

– Мы с отцом делали все, чтобы наши пути пересекались как можно реже. И, признаться, осуществить эту задачу было нетрудно, принимая во внимание размеры этого дома. Мой отец считал меня… – Линдси перевел дух, прежде чем продолжил: – Абсолютно никчемным существом, пригодным лишь для продолжения рода. Но этому не бывать. Я не дам ему упокоиться с миром.

Его признание потрясло Кэролайн своей чудовищной нелепостью. Казалось бы, узнав о том, что Линдси не желает становиться отцом, она должна воспрянуть духом. Если она не способна иметь детей, а он не хочет их иметь, они могли бы посвятить себя друг другу и найти в этом счастье. Но разве станет счастлив человек, который поставил на себе крест и доживает жизнь по инерции? И разве можно быть счастливой половиной глубоко несчастного человека?

Линдси повернулся и посмотрел на нее так, словно в ней искал спасения. Словно она могла вытащить его из бездны отчаяния. Однако через мгновение выражение его лица изменилось: он вновь натянул привычную маску.

– Я привез вас сюда не для того, чтобы утомлять слезливыми историями.

– Зачем вы меня сюда привезли? – спросила Кэролайн, надеясь, что, перебрасываясь с ним ничего не значащими фразами, она сможет вернуть душевное равновесие.

– Я думал, это ясно без слов, – ответил Линдси с плотоядной ухмылкой, в которой не осталось ни следа от недавней печали. – Разумеется, для того чтобы всласть вами насладиться. Как вам, должно быть, известно – я негодяй из негодяев, хитрый, коварный, безнравственный и бессовестный. Меня хлебом не корми, дай поохотиться на доверчивых особ, у которых хватает глупости поддаться моим чарам и позволить умчать себя в ночь куда глаза глядят.

Иная на ее месте, выслушав этот самообличительный диалог и знакомая с его репутацией, бросилась бы бежать без оглядки, но Кэролайн никакого страха перед ним не испытывала. Если у нее и захватило дух, то от предвкушения.

– И такое мнение о вашей персоне я тоже слышала. Сколько людей – столько и мнений. А может, вы просто меняете маски? Так кто вы сейчас? Волк из сказки о Красной Шапочке? Или хитрый лис, который решил поохотиться на лесных фей? – спросила Кэролайн, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– И все же вы здесь. Хотя я не тот, кого можно рекомендовать вам в мужья, – наклонившись к ней, произнес Линдси чувственным шепотом. Он отлично знал свое дело.

– Да, я действительно подыскиваю мужа, – без обиняков заявила Кэролайн и отошла к камину – на безопасное расстояние. То ли камин был слишком жарко натоплен, то ли его шарм действовал на большей, чем она надеялась, дистанции, но ее волнение нисколько не утихло. Тогда Кэролайн испробовала другой прием: стала внимательно рассматривать висящую на стене картину – и, как ни странно, этот трюк сработал. Картина показалась ей знакомой. Где же она ее видела? Может, в Италии, в одной из галерей, куда ее водил отец? Но как она оказалась здесь?